Я облизнул пересохшие губы и спокойно как мог, ответил:
— Я никогда никого в своей жизни не сдавал. Я вас не сдам, пацаны.
Все переглянулись, явно оживляясь. Тут вскочил Султанбек, и с перекошенным от бешенства лицом и выпученными глазами, словно собирался меня тут же пнуть прямо в лицо, сказал:
— А чё если я тебя сам щас, один, прямо здесь ушатаю, при всех?! А?!
Я тоже встал:
— Султа, я в курсах, что младшим на старших руку поднимать косяк, так же как и старшим на младших.
Я успел заметить только удивление на лице Султанбека, который вовсе не ожидал такого ответа, как мне в область уха со всей силы врезался кулак Айдоса, моего двухметрового ровесника, баскетболиста. У меня зазвенело в голове, и где-то в области носа появился вкус железа. Этот вкус всегда сопровождается у меня не только волной ослепляющей ярости, но и временной амнезией, потому что я всегда плохо помню, что происходит в следующие моменты. Зато я хорошо помню, как нас растаскивали, и лицо Айдоса с подбитой губой и глазами всё ещё полными дикой злобы. Правда, когда меня начали похлопывать по спине старшие, приговаривая: «Красавчик, сразу в отмах кинулся. Ещё и Айдоса зацепил», выражение его лица сразу изменилось, и мы обнялись.
В тот день проверили ещё пятерых. Одного отшили — он, хотя и отбивался, но на глазах у него выступили слёзы, а пацаны ведь не плачут.
Как-то раз на уроках английского мы читали «Moscow News» про американские банды «Bloods» и «Crips». В статье говорилось, что в американской банде, новичков прессуют всей толпой, а те должны терпеть и не отвечать. Я никогда не мог понять, зачем это нужно и какие это качества должно развивать в человеке.
Проверка, которую я в тот майский вечер успешно прошёл на «Каганате», стала для меня самой настоящей проверкой, в полном смысле слова.
Телефонный звонок раздался около половины двенадцатого ночи. Хорошо, что родители спали, и я успел перехватить его сразу. Ведь это у меня были летние каникулы в полном разгаре, а у моих-то шла вполне нормальная рабочая неделя. Трубка от радиотелефона, весьма полезного технического новшества, как часто случалось, предусмотрительно оказалась у меня, в детской, и я мог спокойно поговорить на балконе, под умиротворяющий шум листвы высоченных тополей нашего двора. Звонил Муха. Вкратце, суть была такова — только что он виделся с Галиевым, и все новости и поручения шли от старших через него. Одного из стариков, Рината, закрыли на полтора года за злостное хулиганство. На грев в зону требовалось по червонцу с человека до после завтра. Необходимо было завтра же выйти на гоп-стоп всем нашим кругом. Стрелу забили на 9 утра в школьном дворе.