– Вы предсказали, что от высокого, светловолосого человека, которого королеве суждено встретить, произойдет беда. Она же хочет слышать о Дарнли только хорошее и посему желает, чтобы вы незамедлительно приехали к ней и сделали другое предсказание.
Я изумленно воззрилась на него.
– Цветы говорят недвусмысленно, – сказала я. – Я не могу изменить их предсказание только потому, что этого хочет королева.
Он поставил свой кубок на стол и впервые с нашей последней встречи посмотрел мне прямо в глаза. Я вздрогнула и отпрянула, словно он коснулся меня.
– Даже ради развода с Рэнноком Хэмилтоном и единоличного опекунства над вашими двумя дочерьми? – спросил он.
Я опустила взгляд и взглянула на свои руки. Они тоже изменились – они сделались красными и мозолистыми, а ногти на пальцах были пострижены коротко и прямо, вместо того чтобы быть длинными, овальными и отполированными до блеска, как у придворных дам. Я думала, что ложь и интриги двора меня больше не коснутся. Но, как видно, это было не так.
– Ради Майри и Китти я сделаю все, что угодно, – сказала я. – И вы это знаете. Хорошо, я поеду туда, куда велит королева, встречусь с лордом Дарнли и доложу ей, что он самый лучший из мужчин. Но на этот раз я возьму с собою всех своих чад и домочадцев. Либо мы поедем все, либо ни один из нас не сдвинется с места.
– Все будет устроено так, как вы пожелаете. Одолжите мне на время в качестве гонца этого вашего расторопного паренька Дэйви Мора – я пошлю его с письмом к лорду Ситону в Холируд. Через несколько дней королева возвратится из Уэмисса в Эдинбург, и лорд Дарнли приедет туда тоже. Она желает поселить вас в Холируде, чтобы вы всегда были у нее под рукой.
– А сами вы не вернетесь в Уэмисс?
Он встал и подошел к окну.
– Если вы позволите, – проговорил он, не глядя на меня, – я бы хотел несколько дней пожить здесь, а затем поехать в Эдинбург вместе с вами.
– Пожить здесь? – Это показалось мне какой-то бессмыслицей, и первой моей догадкой было: королева приказала ему остаться в Грэнмьюаре, чтобы проследить, что я не сбегу. Но зачем?
– Вы никогда не задавались вопросом, – промолвил он, по-прежнему не глядя на меня, – почему я не явился в Кинмилл, не разрушил его до основания и не избавил вас от Рэннока Хэмилтона?
Поначалу я была слишком ошеломлена, чтобы ответить. Потом вымолвила:
– Нет. – Затем кровь бросилась мне в лицо, хотя никто не мог этого видеть. На мгновение я вновь оказалась в башне в Кинмилле, одинокая, голодная и наполовину обезумевшая от страха. Я прошептала: – Да. Я об этом думала. Я надеялась. Я молилась. Потом… вы так и не пришли. Никто не пришел.