В это время в Берлине находился искусный и умный уполномоченный французского двора Отто, который и известил свое правительство о новом положении дел. Можно было смело делать вывод, что ключ к миру следует искать в Берлине. Пруссия, находившаяся посередине между воюющими державами, сохранившая нейтралитет, возбудившая против себя в первую жаркую минуту все кабинеты коалиции и оцененная ими по достоинству, когда этот жар поостыл, Пруссия теперь становилась центром политического влияния, особенно с тех пор, как Россия начала опять с ней сближаться.
Между адъютантами Бонапарта был один, отличавшийся благоразумием, скромностью, сметливостью, соединявший с приятной наружностью удивительную ловкость: это был Дюрок, который прибыл с генералом из Египта и на челе своем еще носил отблеск славы пирамид.
Новый консул приказал ему немедленно отправиться в Берлин приветствовать короля и королеву, представиться ко двору, как будто прислан единственно с целью изъявить преданность и уважение, но в то же время воспользоваться этим случаем, объяснить переворот, произошедший во Франции, и объяснить его как возвращение к порядку и к мирным идеям. Дюрок должен был льстить молодому королю [Фридриху-Вильгельму III] и дать ему почувствовать, что его охотно сделают вершителем будущего мира. Республика, опираясь на победы при Текселе и Цюрихе, могла, не роняя своего достоинства, явиться с оливою мира в руках.
Генерал Бонапарт сделал несколько дипломатических назначений. Хотя Отто, поверенный в делах при берлинском дворе, был отличным агентом, но все-таки оставался простым поверенным. Ему дали другое назначение, а в Берлин был послан генерал Бернонвиль, один из небольшого числа французских дворян, в 1789 году чистосердечно высказавшихся в пользу революции. Генерал Бернонвиль был честен, прям, умерен в своих мнениях и вполне способен представлять новое правление. Австрия, где он долго был пленником, внушала ему ненависть, которая весьма кстати была в Берлине.
В Мадриде Франция имела своим представителем старого демагога безо всякого влияния, который не оставил по себе памяти на дипломатическом поприще. Его заместили человеком осторожным, умным, ученым, который с честью подвизался на дипломатическом поприще того времени, — господином Алькье.
Чтобы дать лучшее представление о политике консулов, Бонапарт обеспечил исполнение правосудия в отношении несчастных мальтийских рыцарей. В свое время им было обещано, что во Франции не будут считать эмигрантами тех из них, кто принадлежит к французскому народу по языку. Несмотря на это, до сих пор они не пользовались правами своей капитуляции ни в отношении лиц, ни в отношении имений. Генерал Бонапарт приказал восстановить для них все выгоды этого договора.