Описанное нами происходило между 25-ым и 30 января 1804 года, во время свиданий Пишегрю с Моро, когда заговорщики уже начали приходить в уныние.
Первый консул велел показать ему список поверенных Жоржа, прибывших прежде или после его, и среди них обнаружили, к примеру, бывшего лекаря вандейских войск, приехавшего в августе с самим Жоржем. Рассмотрев обстоятельства, относившиеся к каждому порознь, Первый консул отметил пятерых из них и сказал: «Или я жестоко ошибаюсь, или тут есть знающие о деле люди, которые непременно дадут показания».
Давно уже не приводили в действие законы, изданные прежде и дозволявшие установление военных судов. В период мира Первый консул нарочно оставлял их без употребления, но по открытии войны счел нужным прибегнуть к ним, особенно со шпионами, являвшимися высматривать его вооружение против Англии.
Он велел арестовать, судить и расстрелять несколько шпионов. Пятерых лиц, им отмеченных, отдали под суд. Двоих из них оправдали, другие двое, уличенные в преступлениях, за которые закон карал смертью, были осуждены и расстреляны, не признавшись ни в чем, но заверив, что хотели служить законному королю, который скоро должен восторжествовать на развалинах Республики. Сверх того, они высказали страшные угрозы главе правительства.
Пятый подсудимый (его Наполеон отметил особо), собираясь идти на казнь, объявил, что может открыть важные тайны. К нему тотчас прислали одного из самых ловких полицейских чиновников, и осужденный во всем признался, открыл, что приехал в августе с Жоржем, имея прямое намерение убить Первого консула, напав на его конвой. Он указал несколько мест, где квартировали шуаны из команды Жоржа.
Его показания осветили дело. Присутствие Жоржа в Париже оказалось знаменательным до чрезвычайной степени: такое лицо не проживало бы с шайкой убийц в столице без важной цели. Узнали о месте высадки на бивильском берегу, о существовании этапной дороги через леса и потаенных местах, где скрывались заговорщики, узнали имя, наведшее на следы самых важных обстоятельств. Как-то раз шуаны, высаживаясь на одном и том же бивильском берегу, затеяли перестрелку с жандармами, и после нее на клочке бумаги, служившем пыжом, обнаружили имя Трош. Трош был часовым мастером в городе Э, своего молодого сына он использовал в качестве курьера. Последнего арестовали и привезли в Париж. На допросах он показал все, что знал, объявил, что встречал заговорщиков на бивильских утесах и провожал их до первых станций, рассказал о высадке Жоржа в августе и о высадках в декабре и январе, когда прибыли Пишегрю, Ривьер и Полиньяк. Но он не знал имен и званий лиц, которым служил проводником, а знал только, что в первых числах февраля должна последовать четвертая высадка, ему как раз поручили встретить новоприбывших.