Погруженная в эти мысли, она слышала краем уха, как он возится с чем–то на кухне, вероятно, готовит нехитрый завтрак. Она продолжала размышлять о проведенных с ним днях и ночах и только сейчас вполне осознала это чувство — будто всякий раз при виде него нечто поднимается из глубины ему навстречу, исчезает в нем, оставляя за собою какую–то удивительную, хрустальную чистоту, свежесть, как после грозы, ясность, яркость восприятия и мыслей. Оно, именно это чувство, испытанное при первой же встрече с ним, там, в занюханном вагоне, и бросило ее — ценящую себя, осторожную женщину — в эту, самую настоящую авантюру!
— Завтрак готов, — объявил он, появляясь на пороге спальни — взъерошенный, в трусах.
— Может… потом? — отозвалась она и глаза ее прикрылись сами собою…
…Через полчаса они, толкая друг друга и хохоча, уже тушили на кухне почерневшую, дымящуюся кастрюльку…
Прошла еще пара дней, и ей пришла в голову блестящая мысль:
— Почини телевизор, — попросила она его.
- ?
И она рассказала ему всю эту свою весеннюю историю; путаясь и перескакивая с пятого на десятое, вывалила кучу совершенно ненужных, но казавшихся ей важными подробностей, из которых его заинтересовало — да и то ненадолго — лишь упоминание о рыжем телевизионном технике. Пошуровав по шкафам и ящикам, набитым всякой необходимой девушкам дребеденью, совершенно, однако же, не пригодной для починки сломанных телевизоров, он откопал, наконец, старую погнутую отвертку, снял заднюю крышку и углубился в изучение всяких штучечек и проводочков внутри. Она стояла позади него и с торжествующим чувством думала: «У него все получится, он ведь такой умный», — она совершенно почему–то была уверена, что избранник ее справится с таким сложным и недоступным ее пониманию делом при помощи одной лишь отвертки.
«Та–ак, хоть бы вольтметр какой, — думал в это время избранник, с неудовольствием косясь на вытащенное из ящиков барахло, — но без паяльника тут точно не обойтись».
— Послушай, ты могла бы не стоять у меня за спиной? — обернулся он на нее и добавил, смутившись от своего, впервые возникшего у него здесь раздражения: — А то — темно…
Она послушно, как девочка, села на диван.
Он вздохнул, поднялся и отправился покупать паяльник — нужно было ехать остановки три на автобусе.
Пока его не было, она посидела еще на диване, потом соскучилась, взялась за книжку, но ей не читалось; она всё представляла, что телевизор наконец заработает, и что там будут показывать? Посидев еще минут десять бесцельно, она тоже с легким вздохом поднялась и отправилась на кухню, разогревать обед.