Уже поднимаясь для стартового рывка, старая разбойница бросила быстрый взгляд на труп, будто собираясь получить от него подтверждение: да, эта вещь принадлежит Ноэме. Но, взглянув в последний раз на мертвого, старуха невольно вздрогнула: показалось, что он тоже смотрит на нее!
Волна колыхнула тело; показалось, что он протягивает изуродованную руку: отдай! Ноэма даже попятилась и споткнулась, захваченная внезапным страхом.
Но долго любоваться утопленником, разбираясь жив он или мертв у Ноэмы совсем не было времени.
— Эй, ты, выворачивай мешок! — кричала Турона, уже совсем рядом. — Что ты сняла с дохляка?
Ноэма, оторвавшись от мертвеца, яростно оглянулась на соперницу и угрожающе оскалилась, показав в беззубом рту желтые пеньки. Забросив мешок на плечо, Ноэма рванула в сторону, пытаясь сделать круг по узкой косе и прорваться со своей добычей в поселок. Но ей наперехват запрыгали по камням другие добытчики.
— Бру! Брета!! — закричала баба, увидев среди хьярнов, приближавшихся к мертвому воину белокурую девочку с сетью. — Сюда, помоги нести мешок!
Но Бру, вместо того, чтобы прямо сейчас кинуться на выручку своей бабушке, не спешила. Она всегда все делала медленно. Не торопясь, подошла, присела на корточки возле мертвеца и стала рассматривать жертву моря. Другие добытчики, только взглянув на голого утопленника, не найдя ничего для себя интересного, разбрелись по косе. Кто-то взялся собирать рыбу и моллюсков, а некоторые побежали догонять и отбирать улов у Ноэмы.
Брета осталась у тела одна.
— Он был… — бормотала она про себя, счищая водоросли с изуродованного лица, — сильный парень. И красивый.
Утопленник вдруг беззвучно пошевелил потрескавшимися и покрытыми морской солью губами. Брета удивилась очень. Она услышала и поняла! Вроде внутри у нее что-то прорвалось. Как вспыхнуло в голове! Почувствовала, увидела, ясно представила перечеркнутую молниями низкую смоляную черноту, под ней — круговорот водяных гор. Вот молнии собираются в один тугой кулак, вытягиваются лентой, закручиваются в огненный вихрь, который соединяет небо и море. Из глубины стреляющего всполохами вихря выпадает человек. Ее сразу же хватает волна, похожая на разъяренного черного медведя… Багряный туман. Удушье и боль…
— Пить… — услышала Брета. Он произнес это слово на каком-то неизвестном языке, но было понятно: после морской воды — это слово одинаковое для всех.
Вспышка угасла и отпустила. Брета сразу отпрянула, высоко подняв белые бровки, застыв в изумлении. Посмотрела на мертвеца выпученными глазами. Вот так дела! Он говорит… И смотрит? Как же это так?