» из цикла «
Одиссей покидает Итаку». «Альтернативного» Ленина изобразил
В. Рыбаков в романе «
Гравилет „Цесаревич“»:
«И вот он взял те формулы учения (Карла Маркса. — Е. П., И. Ч.), что не несли в себе ни проскрипций, с которых еще во времена оны начинал в Риме каждый очередной император, ни розового бреда об основанном на совместном владении грядущем справедливом устройстве, выдернул оттуда длинную, как ленточный червь, цепь предназначенных стать общими рельсов, кранов, плугов, котлов, шатунов и кривошипов и заменил их душой»
[164, 94]
В данном случае как нельзя более наглядно проявилась оппозиция между образом историческим и художественным, о которой писал А. В. Гулыга в книге «Эстетика истории». Исторический образ, отмечал он,
«всегда непосредственно связан с реальным событием. В этом его отличие от образа художественного, представляющего собой отражение жизни, но зачастую трансформированное, сгущенное и заостренное творческим воображением писателя. В историческом образе вымысел совершенно исключен, фантазия в творчестве историка играет вспомогательную роль… Писатель создает типические образы, историк ищет их.»
[79, 66]
Исторический образ реален, но «без претензий на чувственную иллюзорность. Он в то же время интеллектуален, но без нарушения границ достоверного. Историк заставляет видеть события, но только так, чтобы читатель не забывал о том расстоянии, которое отделяет его от них. Историк заставляет думать, оперируя лишь реальными, неискаженными фактами. Гротеск на его страницах появляется в том случае, когда он порожден действительностью. Самое большее, что может себе позволить автор, — это ирония… Исторический образ должен быть по возможности однозначен. Многовариантность истолкования возникает как следствие недостатка источников, несовершенства их обработки, полярных социально-политических концепций» [79, 68]. Романам же «альтернативной истории», как мы это видели на приведенных выше примерах, присуща именно многовариантность истолкования исторических образов.
Так, например, поступает со своими историческими персонажами Звягинцев. В его эпопее помимо Ленина выведены образы и многих других деятелей прошлого: Троцкого, Сталина, Дзержинского, Менжинского, Агранова, Рычагова, Врангеля, Берия, Ежова. Некоторые из них появляются в альтернативных реальностях и при этом ведут себя по-разному. Таков Сталин в романах «Одиссей покидает Итаку», «Бои местного значения» и «Разведка боем». Если во втором — это традиционный для постперестроечных историко-публицистических исследований тиран и деспот, то в третьем показан Сталин, не сумевший реализовать свои планы по причине захвата власти Троцким. Он здесь крупный партийный функционер, недовольный перераспределением постов в руководстве страной, произошедшим после скоропостижной кончины Ленина. Сталин постоянно интригует, устраивает всевозможные заговоры против Троцкого. Но благодаря бдительности пришельцев из будущего, на историческом опыте знающих, что может случиться после прихода Кобы к власти, шансов на захват её у Иосифа Виссарионовича нет.