— Ты остался непримиримым идеалистом, Миша.
— А ты — прагматиком и конформистом. Причем, усердным. Я понимаю, что такие, как ты, нужны системе, но жаль, что ты, мой бывший школьный товарищ и друг попал в этот разряд. Больше виню себя, что держал тебя в друзьях. Извини за откровенность. Как лекарь я не должен бы говорить тебе то, что нынче высказал, учитывая твоё состояние. Но не думаю, что у тебя возникнут какие-либо физиологические осложнения. Психика у тебя тренирована на разного рода стресовые ситуации. К тому, же вряд ли наш разговор для тебя будет стресом. И я, и Серёжа для тебя давно пройденый жизненный эпизод. Думаю, через два дня ты будешь в полной форме и сможешь продолжить своё путешествие. Если желаешь, могу устроить тебе осмотр Ильёй Григорьевичем. Сейчас он почти никого не смотрит. Совсем стар стал. Но иногда консультирует.
— Знахарь?
— Лекарь. Высшей квалификации.
— На пенсии?
— Нет. У него стаж не зафиксирован. Нет трудовой книжки. Не был ни колхозником, ни другим государственным работником должный срок. Но всю жизнь людей пользовал. Документально зафиксировано только его участие в партизанском движении, однако ветераном войны не признан, так как отбывал наказание за якобы сотрудничество с немцами. Хоть и реабилитирован, но пенсию «пробить» не смогли. Да и к чему она ему? Мы вместе живём. Одной семьёй.
— Сделай милость, пусть посмотрит. Я принимаю твою товарищескую критику, хотя не со всем с тобой согласен. Ну, да Бог с ним. У каждого человека свои взгляды и, в конце концов, он вправе их менять и отстаивать.
— Что-то не припомню, чтобы ты эту мысль высказывал раньше. До перестройки. Кажется ты говорил тогда нечто противоположное.
— Что ж, это естественно. Человек ежечасно узнаёт что-то новое и соответственно меняется. Если может.
— Не убеждай меня, что это открытие ты сделал вчера. В отличие от прочих советских людей у тебя были другие возможности. Я имею в виду доступ к информации.
— Не спорю. Однако такие, как ты, оправдываете же бывших военнопленных, то есть, людей, присягнувших, и тем не менее, предпочивших плен пуле в лоб? Жизнь есть жизнь.
— Классическая демагогия. Таким, как ты, смерть не угрожала. Просто ты предпочёл калач с маслом и икрой черному хлебу. И только. Нынче тебе посложней станет. Думаю, молодёжь, воспитанная такими, как ты, вас же и затопчет. Как аукнется, так и откликнется. И не помогут тебе старые связи. Слишком ты одиозная личность. Как Валентин Зорин или Сейфуль Мулюков. Нагло лгали. Были уверены в незыблимости системы. Опять же, не учли, как нынче говорят, «человеческий фактор». А «фактор» этот и перестройку начал под себя, под себя…