отправлен в санчасть.
Бородин, поднятый по тревоге, прибыл в часть, когда всѐ уже
было кончено. Полковник, уяснив суть дела, приказал Зубову принять
караул, а Смалькова вызвал к себе.
Лейтенант всѐ ещѐ не отошѐл от стресса, который ему довелось
пережить: всѐ-таки бывать под пулями ему ещѐ не приходилось.
Бородин приказал ему сесть.
– Товарищ полковник, – сбивчиво заговорил Смальков. – Я же это…
В карауле…
– Зубов принял караул! Какой из тебя сейчас начальник? Садись,
говорю!
Смальков сел.
– Н-да… – сказал Бородин, окидывая Смалькова долгим
изучающим взглядом. – А ты, оказывается, неплохой психолог,
лейтенант. Как самочувствие?
– Нормально всѐ вроде бы… Рука только, самую малость…
– Что? От души он тебя цапнул? – усмехнулся Бородин. – Может,
прививку от бешенства сделать?
Смальков закачал головой и на всякий случай убрал погрызѐнную
Ходоковым руку со стола.
– Ладно, есть одно средство, – сказал Бородин и вытащил из
сейфа бутылку коньяка и два стакана.
– Павел Терентьевич… Я… – забубнил Смальков, но полковник
жестом остановил его.
– Ничего, щас можно! Даже нужно! – сказал он, наливая в стакан
солидные дозы напитка.
– Дело в том, что я, в принципе… – заканючил Смальков, но
полковник не дал ему договорить.
– Я приказываю! Глянь, как у тебя руки дрожат.
185
Полковник решительно подвинул наполненный до краѐв стакан
Смалькову. Лейтенант покосился на него с опаской.
– Слушай, лейтенант, этот солдат…
– Ходоков.
– Да, – кивнул полковник. – Он на разводе нормальный был?
Ничего странного за ним не заметил?
– Нет, товарищ полковник, – развѐл руками Смальков, не спуская
глаз со стакана. – Как все.
– Ничего себе – как все! – тяжело хмыкнул полковник. –
Страшно-то было? Ну, под пули лезть…
– Да я и не помню, – искренне ответил Смальков. – За остальных
страшно было.
– Понимаю… Ты давай, лейтенант, не грей тару!
Они чокнулись, но полковник не стал пить до тех пор, пока не
убедился, что лейтенант опустошил свой стакан.
Выпив, Смальков захватил ртом изрядную дозу воздуха, а потом
вдруг блаженно улыбнулся.
– Во, теперь совсем другое дело, – одобрительно заметил
Бородин и взялся за свой стакан.
Через полчаса обстановка в кабинете командира части изменилась
до неузнаваемости. Лейтенант Смальков, чѐтко отбивая строевой шаг,
маршировал вокруг стола полковника и пел:
Пускай судьба забросит нас далѐко! Пускай!
Ты к сердцу только никого не подпускай!
Следить буду строго, мне сверху видно всѐ!
Ты так и знай!