— Дмитрий, я вас понял. Оставьте документы, — больше говорить ничего не хотелось, да и не было нужды.
Лиза, нежная маленькая Лиза, рассуждавшая о вечности и готовившая бабушкин торт. Расчетливая жадная дрянь, такая же, как все — думающая только о своей выгоде и наживе. И это именно из-за нее он забыл свою трепетную Саюри, позволил радости сегодняшнего дня, фальшивой и пустой, задвинуть на задний план свою настоящую и поплатившуюся за это жизнью любовь.
Вычеркнуть ее из памяти и из жизни, забыть и не возвращаться к приторным ласкам и суррогатной надежде — Корнилов подошел к окну, уставившись невидящим взглядом вдаль. Город тонул в мрачном тумане, косой дождь бил в окно — на выходные, завершив первоочередные вопросы с процессом, Алексей планировал забрать Лизу и улететь в Афины, а оттуда, забрав яхту, направиться на Санторини, бродить по скалистому острову, пить местное вино в маленьких тавернах, представлять, как на этом самом месте в лазурных водах старого древнего моря покоятся останки легендарной Атлантиды. Теперь все эти планы казались ничего не стоящим абсурдом. Может, это с самого начала не было нужно Лизе, и она только играла в интеллигентную, тонко чувствующую девушку, а сама смеялась над ним?
Алексей открыл бар, плеснул в бокал щедрую порцию виски, проглотив его одним махом. Обманчивое тепло разлилось по телу, ненадолго заглушая недоверие и обиду, хотя обида была каким-то несерьезным, почти детским чувством — чувством, которое он себе позволить не мог. За первым бокалом виски последовал второй — отлично выдержанный МакКалин, дух Шотландии и напиток суперагента. Дождь все усиливался, Алексей никак не мог понять любовь российского истеблишмента к Лондону — хмурый и суетливый город, в котором отлично работать, но вовсе не жить. Некстати вспомнилось, как пару недель назад они сидели с Дорофеевым в кабинете его лондонского дома и пили тот же самый виски, где-то наверху Катя нянчилась с детьми, а Сергей, услышав детский плач и ласковый голос жены, вдруг сказал:
— Знаешь, в такие моменты я вспоминаю, как из-за своего недоверия чуть не потерял ее, не хотел ее ни видеть, ни знать.
На этом разговор оборвался, Дорофеев, не желая возвращаться в прошлое, заговорил о чем-то другом, а Алексей даже не придал этому значения, а вот сегодня вспомнил. Не рубить с плеча, когда хочется забыть все, что было, довольно не просто, но вычеркнуть ее из мыслей, лишить себя встреч, теплых ночей, когда тебя ждут и принимают без лишних вопросов, было еще сложнее. Что особенное можно вменить в вину Лизе? — приобретение акций, да, непонятно и подозрительно, слишком уж отвык Корнилов верить в совпадения. Нужно лететь в Москву и говорить с Лизой, не дожидаться week-and’а и поездки на Санторини, а увидеться с ней как можно скорее, решить этот вопрос и либо закрыть главу отношений с Лизой, либо идти дальше. Алексей отошел от окна, уже представляя предстоящий разговор и в глубине души надеясь на благополучный исход.