Судебное заседание состоялось прямо в кабинете судьи. Не пригласили ни одного свидетеля. Потерпевший рассказал все, как было на самом деле. Мне назначили наказание 2 года условно. Судья признался, что было давление на него сверху. Меня уволили также и с работы. Один большой чиновник признался мне, что все это и было для этой цели — сделанная провокация.
Анварбека больше я не видел. Мне рассказали о том, что после этого происшествия, он по-пьянке остался ночью на морозе и от простуды умер.
Заказ
Опять я попал в непредвиденную ситуацию. Нет работы, произведения мои не публикуют, — как будто меня нет на свете. Решил встретиться с Р. Гамзатовым. «Ты — талантливый поэт, но у тебя нет идейных произведений, — сказал он мне. — У нас очень известным человеком был революционер Муслим Атаев. Если ты напишешь поэму о нем, то обком КПСС изменит свое отношение к тебе».
Я понял намерение Расула: как и все писатели и поэты хвали партию, коммунизм, критикуй прошлое, традиции отцов, религию. Иначе тебе нет другого пути. Меня же обвиняли в пьянстве и хулиганстве. О, Аллах, ты все видишь, не был я пьяницей, не был и хулиганом. Был ли беспечным? Да, был. Легковерным? Да, был. Много уроков преподнесла мне жизнь, но веру в людей я не потерял. Это было моим оружием, это было и недостатком.
Я долго думал. Если перешагнуть себя, передо мною откроется широкая дорога: должность, квартира, машина, звании и почести и т. д. Люди станут уважать меня, для родственников стану примерным и умным человеком… Расул прав, я решительно перешагну через себя, попробую.
Начал изучать жизненный путь Муслима Атаева. Его сын Дибир (ученый-археолог) был моим хорошим приятелем. И на самом деле, Муслим оказался мужественным и чистосердечным человеком. Он получил хорошее образование. Особенно меня поразила его стойкость при допросах в ЧК, не потерял достоинства. Но каким бы героем Атаев не был, когда я приступал к написанию поэмы, что-то непонятное отталкивало меня от письма. Когда же насильно заставлял себя думать и писать, испортил много бумаги, порвав в клочки написанное. Одним словом, даже и четыре строки не вышло из-под моего пера.
Когда с поэмой об Атаеве у меня ничего не вышло, пришлось взяться за даргинского революционера и поэта Рабадана Нурова. «Если аварский поэт напишет поэму о даргинце, то это станет интернациональным поступком», — сказал мне Расул.
И я хотел как-нибудь выйти из создавшегося трудного положения. С этой целью без желания я приступил к написанию поэмы. Вышло натянутое высосанное из пальца произведение.