— У меня больше ничего нет, — тихо прошептал Никита, понуро опустив голову, подписывая договор купли-продажи на Ford Focus.
— Правда? — он услышал вкрадчивый голос человека, которому был должен целое состояние. — А твоя сестренка? Она весьма недурна.
— Нет, — устало произнес Вяземский, прикидывая, как уговорить сестру подписать бумаги на продажу ее части квартиры, оставшейся в наследство от родителей. И только тут до молодого мужчины дошло, на что намекал Волжанов. Его сестра, его малышка. Неужели тот хочет? Да нет, быть того не может! Но мужчина не мог не спросить:
— Вы простите мне долг?
— Возможно, — усмехнулся его собеседник.
— И что вы хотите от меня?
— Чтобы ты уговорил эту маленькую шлюшку раздвинуть ножки.
От такого неприкрытого цинизма мужчину передернуло.
— Она не согласится, — уверенно произнес он. Слишком хорошо Никита знал сестру, слишком был уверен в ее порядочности. Пусть даже из-за ее «профессии» многие считали Аду девушкой легкого поведения, но в ее добропорядочности сомневаться не приходилось.
— А вот это уже твои проблемы, — устало произнес Волжанов, поднимаясь из кожаного кресла и тем самым заканчивая встречу. — У тебя есть трое суток, чтобы найти пять миллионов или уговорить сестру составить мне компанию в отпуске. Ясно?
Я ехала в такси на встречу с Антоном Волжановым. Через девять часов истекали трое суток, отведенных моему брату на возврат долга. До сих пор не могла понять, как такой разумный и все знающий старший брат вляпался в эту аферу.
Помню, как он, пьяный и избитый, вернулся вчера домой и упал передо мной на колени.
— Аделька, ты не можешь так со мной поступить, — мужчина обнимал мои ноги и плакал. — Вспомни, сколько я для тебя сделал и чем пожертвовал.
Мне тогда стало так противно, но я не могла не признать его правоту. Мы рано остались без родителей, которые погибли в автомобильной катастрофе. Мне тогда исполнилось лишь восемь лет, а Никита только что вернулся из армии и поступил в университет. Университет, который ему пришлось бросить, потому что не стало денег на его оплату. Я до сих не совсем представляю, на что пришлось пойти брату, чтобы оформить надо мной опеку в столь молодом возрасте.
— Хорошо, — как сейчас помню то безнадежное отчаяние, которое охватило меня в момент согласия, ведь оно не отпустило до сих пор. Я оттолкнула брата и сбежала в свою комнату, где проплакала до самого утра. А утром просто вызвала такси.
Какая разница, как выгляжу? Какая разница, какой достанусь этому уроду с деньгами? Ведь утром даже не посмотрела на себя в зеркало, не сходила в душ, просто надела драные джинсы и какую-то футболку из шкафа. И это я, которая всегда тщательно следила за своей внешность. Ведь внешность — тот единственный товар, которым я располагала на данный момент, который позволял оплачивать мой дорогостоящий ВУЗ и не менее дорогостоящее хобби.
