— Айя, ты еще не готова, — в спальню, предварительно постучав, вошел мужчина. Внимательно оглядел и констатировал очевидный факт.
— Не готова, — глупо отрицать то, в чем господин Самойленко мог убедиться собственными глазами. — Виктор Степанович, — глубоко вздохнула, — я до сих пор не понимаю вашего желания взять меня с собой на деловую встречу.
— Милая, я ведь просил, — Виктору Степановичу не нужно было заканчивать фразу, я прекрасно знала, что он собирался сказать.
— Не могу, — не могу обращаться к этому пожилому и уважаемому мной человеку иначе, чем на "Вы" и по имени-отчеству. Пусть прошло почти два года с тех пор, как я поселилась в его доме и считаю его приемным отцом, просто не могу.
— Ну, хорошо, — поспешно согласился мужчина. Я сидела на подоконнике с книгой и могла наблюдать нетипичную картину. Виктор Степанович прошел к шкафу, достал одно из платьев и небрежно бросил на постель. — У тебя не больше пяти минут, Айя. Это сделка для меня очень важна, опоздание неприемлемо, — он больше не сказал ничего и покинул мою спальню. Правда, тон подразумевал, что возражения не принимаются. Я была слишком обязана этому человеку, чтобы второй раз проявить неповиновение. Только вот никак не могла взять в толк, чем обусловлено такое странное желание.
Соскочила с подоконника и стала поспешно одеваться. Много времени для сборов мне все равно не требовалось.
Не прошло даже недели с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. Молодая и чистая кожа не требовала какого-либо дополнительного ухода кроме легкого увлажняющего крема, нанесенного утром. Чтобы выглядеть хорошо, мне хватало шести-семи часов обычного сна. Все. Никаких тональных кремов или дорогостоящих косметических процедур. Вообще, никаких ухищрений, кроме бледно-розового блеска для губ. Даже тушь не нужна, потому что перед днем рождения успела нарастить ресницы.
Мне достаточно было провести по волосам расческой и собрать их в аккуратный низкий хвост, пару раз пшикнуть парфюмерной водой и надеть классические лодочки.
Я спустилась в холл уже через три минуты, полностью готовая и отлично выглядящая. Виктор Степанович внимательно осмотрел меня и одобрительно кивнул. Мужчина, вообще, не слишком отличался словоохотливостью.
Николай услужливо открыл дверь, позволяя мне быстро юркнуть на заднее сидение дорогого автомобиля.
Почти всю дорогу до ресторана провели в тишине. Николай был сосредоточен на дороге, Виктор Степанович углубился в изучение каких-то документов. У меня желания задавать вопросы тоже не было.
Моя жизнь складывалась очень странно. На первый взгляд, все у меня было отлично, но это только на первый взгляд. Я почти не знала своих родителей. Отцу некогда было заниматься моим воспитанием, он предпочитал зарабатывать деньги, чтобы обеспечить нам с мамой безбедную и беспечную жизнь. Мама… Кажется, она родила меня только потому, что так положено. А, может, просто отец хотел ребенка. Я не помню, чтобы когда-то ее интересовала по-настоящему. Нет, она покупала мне красивые платья и кучу игрушек, но обращалась со мной, как с дорогой куклой, а не с дочерью. Могла сходить со мной на выставку или на встречу с подругами, чтобы продемонстрировать окружающим. Могла прочитать сказку или поцеловать на ночь, если захотелось общения. Пожалуй, именно этим ограничивались ее родительские обязанности. В самом раннем детстве моим воспитанием и присмотром занималась бабушка, чуть позже постоянно сменяющиеся няни и гувернантки. А потом меня, вообще, сослали в частный пансионат в Великобритании. Приезжала в Россию только дважды в год. На новогодние праздники и на пару недель летом. Все остальные каникулы проводила в каких-нибудь общеобразовательных поездках по Европе. Иногда составляла компанию матери на отдыхе.
