— Когда хотела войти и даже наполовину вошла, Пинг-Понг как рявкнул на меня, типа — отвали, некогда. Но у меня же расписание, я должна уточнить, кого и когда он вызовет на репетицию, артисты ждали в гримерках.
— Я понял, у вас много текущих дел, — подгонял ее он.
— Ой, не говори, всем только кажется, что помреж сидит у пульта и командует. Ну, вот. И слышу, одно говорят: Боярова да Боярова. Вот скажи, зачем ему Боярова, если никаких последствий после их разговора для нее не последовало, а?
— Ну… — застопорился Иннокентий. — Может, это Сашин знакомый…
— Да она с ним нос к носу столкнулась на вахте, я сама видела! И не узнала знакомого? Да и он мимо Сашки прошел, как мимо стула.
Действительно, более чем странно: разговаривать с главным режиссером о Саше, но перед этим не перекинуться с ней и парой слов?
— А этот… который из Москвы… он тоже Сашину фамилию упоминал?
— Да. И не один раз.
— Тогда не знаю. А вам больше ничего не удалось услышать?
— Абсолютно. Но!
— Что — но? — оживился Иннокентий.
— После того мужика наш театр вроде как духом воспрял.
М-да, речь Люси не отвечает имиджу такого сугубо культурного учреждения. Образование у нее — школьная парта, и все, впрочем, помощник режиссера профессия техническая, специально на эту должность не обучают.
— Воспрянул? — уточнил он, вдруг «воспрял» имеет какое-то другое значение.
— Ну, да. У нас всегда денег не хватает на новые постановки, все из старья подбираем да красим, а тут вроде спонсоры объявились, главнюк так и говорил.
— Что тут удивительного? — не понял он.
— А то, что спонсоры ни разу в театре не появились. Ни на премьере, ни просто, чтоб себя показать. Так не бывает.
— А какая связь между Сашей и спонсорами?
Люся подумала-подумала и пожала плечами:
— Да вроде никакой. Я рассуждаю, но ничего не понимаю.
— И больше тот мужик не появлялся?
— Не-а. Ладно, пойду я? Тебе спасибо, что подвез.
— Не за что.
Он донес сумки до подъезда, а дальше Люся стала звонить мужу, чтобы спустился и помог. Она завороженно смотрела, как Иннокентий мягко, бесшумно, красиво разворачивает свою машину, и мечтала: вот бы им с Колей такую.
* * *
Когда Саша вспоминала тот миг, ее начинало потряхивать, хоть и прошло столько времени. Пора было забыть все, что тогда происходило, да ничуть не бывало. Осталась некая недосказанность. Что-то в том промежутке вылетало из рамок ясности и логики, зарождая сомнения — ни на чем не основанные сомнения, но они тревожили. Саша возвращалась и возвращалась назад, как будто интуитивно пытаясь понять природу этих неустойчивых сомнений, а упавший софит и дурацкие букеты заставили проживать тот период в подробностях заново. Может быть, сейчас от этого зависит ее жизнь, нужно только найти подтверждение своей правоты…