— Да я не хочу ее как пациентку оставлять… У меня тут мысль появилась, оформить ее, ну… как уборщицу что ли… Главное, чтобы она пожила здесь, в больнице немного… пока в себя не придет. Ей деваться некуда. Домой она сейчас не поедет, хоть убей ее… Матери то ли боится, то ли стыдно… А поживет здесь месяц, ну, может два, и я смогу ее убедить, что надо все-таки к матери ехать и как-то жизнь новую начинать.
— Ну ты даешь, — Николаев покачал головой, — Как по-твоему, она будет жить в больнице? На каких основаниях?
— Освободим ей подсобку, все равно там хлам какой-то, вывезти давно пора… А если будет у нее зарплата, ну хотя бы рублей пятьсот, будет питаться на эти деньги в столовой.
Николаев какое-то время молчал. Должно быть, размышлял, окончательно свихнулся Арванцов или это у него временное явление, от переутомления.
— Слушай, дорогой, — сказал он, наконец, — Благие намерения знаешь куда приводят?…
— Знаю, — тихо проговорил Арванцов, — из ЦКБ в Чечню…
Николаев громко хмыкнул.
— И что, печальный опыт старшего коллеги ничему не учит?
Главврач поднялся из-за стола, вынул из кармана халата пачку сигарет и закурил.
— Да и не за благие намерения меня из ЦКБ погнали, как раз напротив… Слышите звон, да не знаете, где он… Скажи мне вот что, с этой девушкой у тебя что-то есть?
Арванцов посмотрел на него с искренним изумлением.
— Да что вы?… Вы подумали?..
— Подумал, — согласился Николаев, — и все остальные, — он развел руками, — все здесь подумают то же самое.
— Черт, — Андрей Степанович устало потер лицо, как будто стряхивая дурман, — Мне это и в голову не приходило! Ерунда какая!
— Так что подумай надо всем этим еще раз. Надо тебе все это или все-таки нет.
— Надо… не надо… — с болью проговорил Арванцов, — Не в этом же дело. У меня дочка старшая котенка с улицы притащила, помоечного, паршивого, выхаживала две недели…
— Ладно, ладно, не дави на совесть, — усмехнулся Николаев, — Мне-то что… Это у тебя проблемы будут, а не у меня… оставляй свою наркоманку-нелегалку. Я Ольге скажу, приказ на оформление ее уборщицей она сделает. Прописка-то у нее есть, надеюсь?
— Есть, временная.
— Ну и то хорошо…
— Спасибо, Дмитрий Дмитриевич…
— Да не за что… Ты себе геморрой придумываешь, мало тебе проблем… Своим там в отделении не забудь сказать, чтобы в случае проверки никто не проговорился, что в подсобке человек живет. Можешь с должности полететь, между прочим.
Так Элина осталась в больнице. Девушке выделили коморку для жилья, куда поставили кровать и тумбочку, ее кормили в больничной столовой, и даже обещались платить зарплату — рублей триста в месяц. Одеваться приходилось во все больничное. Ее вещи остались где-то там, в прошлой жизни. Неизвестно, у кого из ее бывших друзей. Так что, когда полили осенние дожди и лужицы схватились первым хрустящим ледком, Элине пришлось позабыть вообще о прогулках, смотреть на улицу только через стекло. Но она была скорее довольна этим обстоятельством. Если она не станет выходить на улицу, прежняя жизнь никак не сможет ухватить ее и всосать обратно.