— Заправиться бы, месье.
Долг службы взял в старике верх над желанием немедленно ознакомить туриста со славной историей провинции. С некоторой долей старческого раздражения Франсуа махнул рукой:
— Подгоняйте вашу красавицу к колонке. Быстро заправим ее и этим разрешим ваше затруднение.
Когда бак был, наконец, полон, Алексей достал из кармана смятую пачку банковских билетов.
— Нет, и еще раз нет! — на удивление строго оборвал его служащий. — С вас я не возьму ни единого цента, молодой человек.
Вид растерянного Самойлова старика развеселил.
— С такого веселого парня грех было бы брать деньги. Тем более еще и нашего гостя. Ни за что!
Он с силой рубанул воздух рукой, но затем, смягчаясь, спросил:
— Твой дед воевал?
— А как же. — Алексей был несколько ошарашен. Он уже сталкивался со скупостью французов, и вот на тебе!
— И я тоже, сынок, в Сопротивлении, хоть мне и было всего восемь лет. Какие между нами могут стоять деньги, верно? — и не давая ему раскрыть рта, проговорил, отвлекаясь от дней давно минувших: — Да ты, я вижу, совсем засыпаешь. В трех километрах отсюда лежит город Луссон. На центральной площади — она там единственная, — со смешинкой в глазах уточнил он, — напротив мэрии, что с флагом… ну, там еще на первом этаже жандармерия… Э-э, о чем это я? Ах, да. Ну, так вот — напротив мэрии стоит двухэтажная гостиница. Называется «У полной чаши». Как там насчет чаш, не знаю, но хозяин ее — старый чертяга вроде меня, — служащий хохотнул, — еще со своего переезда завел довольно приличные для наших мест порядки. Отправляйся к нему и как следует отоспись.
— Спасибо, дед, — от чистого сердца поблагодарил Алексей.
— Не дед, сынок, а Франсуа, запомни. И если будешь поблизости еще как-нибудь, заезжай, выпьем бутылку вина. Я почти всегда здесь, не промахнешься.
— Спасибо, Франсуа, — уже трогаясь повторил Алексей.
— Езжай прямо и никуда не сворачивай! — прокричал вдогонку старик.
Крик его заглушил сильный порыв ветра.
Самойлов ехал немного обалдевший. Чтобы люди деньги отдавать не хотели, да, с этим он сталкивался сплошь и рядом, но чтобы их не хотели брать, такое с трудом укладывалось у него в голове. Однако, в сравнении с незнакомцем, это, конечно, было все чепухой.
Алексей почувствовал, что ум его заходит за разум. Сказать, что он был потрясен, значит не сказать ничего. Едва увидев незнакомца, он вдруг понял, что это Иван. Он толком не сумел различить ни его фигуры, ни характерных движений — так быстро он исчез из его поля зрения, однако лицо, несомненно, было Ивана! И почему он был босиком?!