– Похоже, они устроили охоту на меджаев.
– Понятно, – вздохнула хозяйка дома.
– И тебе нечего рассказать мне об этом?
– Что, по-твоему, я должна тебе рассказать? – пожала плечами Рабия.
Айя встала, испытывая отчаяние:
– Рабия, ты же знала о них? Ты знала, чтó случится в ближайшем будущем?
Ожидая ответ, Айя думала, насколько разозлит ее признание Рабии, если та скажет: «Да, я решила с вашей помощью осуществить кое-какие замыслы».
Рабия внимательно смотрела на нее, потом вдруг засмеялась:
– Ты, Айя, кое в чем похожа на Ахмоз. Она вечно упрекает меня, считая, будто я знаю больше, чем говорю. Можно подумать, я прячу сведения у себя в рукаве!
Она даже махнула рукой. Айя чувствовала, что в этом готова принять сторону Ахмоз. Не только мать Байека – многие сиванцы считали, что Рабия знает больше других.
– Думаешь, я способна заглядывать в будущее? – усмехнулась Рабия. – Хотела бы я это уметь. Но увы, таких дарований у меня нет. Просто я стараюсь хранить пути меджаев и знаю: это в числе прочего касается охраны здешних храмов.
– Сиванские храмы охраняются.
– Но не меджаями. Селению требуется защитник. Нам нужны Сабу и Байек.
– Их здесь не было несколько лет, и вы как-то обходились.
Айя сознавала, что ведет себя излишне резко, однако Рабия привыкла к такому обращению. Целительница напомнила молодой женщине и про Ахмоз, столько лет живущую в одиночестве, и про многолетние странствия самой Айи, в которых она успела вырасти и измениться.
И тогда Айя начала рассказывать про свои приключения. Рабия кивала, потом вдруг сказала:
– Но один из них вернется.
– Откуда в тебе такая уверенность?
– Я не о Сабу. О Байеке. Он вернется. Потому что здесь ты.
– Значит, я – приманка? Ты это хотела сказать?
– Ну вот опять! – сокрушенно всплеснула руками Рабия. – Девочка, мне с тобой никак не совладать. Ты пришла сюда по собственному желанию. Мне приятно сознавать, что я кажусь тебе богиней, помыкающей всеми вами, однако ты же знаешь: у меня такой власти нет.
– Но выглядит все именно так, – пробормотала Айя.
Она вдруг почувствовала усталость. Годы, проведенные «в бегах», не прошли бесследно. Подозрительность, столь привычная и оправданная в пустыне, здесь – в маленькой, безопасной Сиве – оказалась совершенно неуместной.
Айю начали захлестывать противоречивые и не слишком понятные ощущения. Опять эта противная тошнота, к которой примешивались отвращение, раздражение, подавленность и беспокойство. Забыв про всякую вежливость, она буквально выскочила из дома Рабии и чуть не упала. Встревоженная целительница запоздало пыталась узнать у Айи, не надо ли помочь. Но молодая женщина отмахнулась, заявив, что просто устала.