Итак, предполагается, что издержки производства (и постоянный, и переменный капитал) имеют вполне определенную, определяемую экономическими законами, массу и назначение, а вот прибавочную стоимость капиталист может тратить по своему усмотрению. Даже если исключить процент и земельную ренту, а также налоги (на «прокормление» служебной части работников), еще остается достаточно много места для произвола, ибо капиталист может своей волей распределять оставшуюся часть прибавочной стоимости (точнее, предпринимательского дохода) на: а) «жизненные средства» для себя и своей семьи; б) предметы роскоши; в) увеличение капитала. Рассмотрим эти моменты.
Самовозрастание капитала – его основное родовое свойство, необходимый признак капиталистического способа производства: никакая «сумма стоимости не была бы капиталом, если бы она не обогащалась прибавочной стоимостью» (24, 370). Следовательно, капиталист именно как капиталист не может по своему произволу отказаться от расходования прибавочной стоимости на эту цель. Но если Маркс относительно других моментов функционирования капитала рассматривает те законы, которые определяют его с объективной необходимостью, то относительно размеров и порядка капитализации прибавочной стоимости имеет место полная неопределенность и все тот же произвол капиталиста.
То же в определенной мере относится и к «жизненным средствам». Когда дело касается «жизненных средств», потребляемых непосредственными производителями, вопрос решается однозначно – их масса при всех частных колебаниях в конечном счете равна затратам на воспроизводство рабочей силы, на потребительные стоимости для удовлетворения потребностей (т.е. на «привычно необходимые предметы потребления», которые для определенных условий «есть величина данная»). Имеются в виду «предметы потребления, которые входят в потребление рабочего класса и, поскольку они являются необходимыми жизненными средствами, составляют также часть потребления класса капиталистов» (24, 454). Но, во-первых, если речь идет о воспроизводстве «рабочей силы» самого капиталиста, то опять же непонятно, почему затраты не нее должны производиться из прибавочного, а не из необходимого продукта поскольку для производства «рабочая сила» капиталиста также является необходимой, без ее затраты оно невозможно. А во-вторых, Маркс отмечает, что «жизненные средства» капиталиста «по качеству и по стоимости часто отличаются от жизненных средств рабочих» (24, 454-455). Почему и насколько? Ясности опять же нет.
И, наконец, относительно предметов роскоши, «которые входят лишь в потребление класса капиталистов, следовательно, могут быть обменены лишь на расходуемую прибавочную стоимость, которая никогда не достается рабочему» (24, 455). Они явно не входят в «жизненные средства» капиталистов, а являются признаком их «расточительности» посредством «превращения значительной (?) части их прибавочной стоимости в предметы роскоши» (24, 463). А если речь идет о простом воспроизводстве, то вообще капиталисты «делят свою прибавочную стоимость между необходимыми предметами потребления и предметами роскоши. Один может (!?) больше расходовать на один вид потребления, другой – на другой», но «сумма стоимости, равная всей прибавочной стоимости, полностью расходуется в фонде потребления» (24, 462). При расширенном воспроизводстве «часть прибавочной стоимости потребляется капиталистом как доход, другая часть ее применяется как капитал, или накопляется. … Но это деление производит собственник прибавочной стоимости, капиталист. Оно, стало быть, является актом его (!) воли» (23, 605). Та часть общей массы прибыли, которую капиталист превращает в капитал, «равна прибыли минус потребленный капиталистом доход» (25, I, 269). Но так или иначе не предполагается никаких объективных оснований для определения соотношения между «предметами потребления», «предметами роскоши» и накоплением капитала.