Прибыв на остров и немного разобравшись в его истории, они объявили первого "длинноухого" короля-инку Хоту-Матуа коренным голландцем, цивилизатором-путешественником.
В политику они не рвались, флаг Чили на флаг Нидерландов над резиденцией губернатора сменить не пытались, но требовали в долине Анакена воздвигнуть памятник Роггевену, а бухту назвать его именем. Кроме того, портрет великого Роггевена, размерами подобный портретам великого кормчего Мао, обязан был встречать гостей и жителей острова во всех ключевых местах, будь то деревня Ханга-Роа или каменоломня у Рано-Рараку. Об Оронго они ничего не знали.
По утрам патриоты-голландцы с опухшими лицами и красными глазами, кряхтя и постанывая, садились тесным кружком на корточки вокруг ближайшей к лагерю статуе и кланялись ей рядом с предварительно разведенным небольшим костром. С этой церемонии они начинали каждый день, считая, что именно такую картину наблюдал Роггевен в утро открытия острова. И что удивительно, утренняя процедура рядом с каменным гигантом помогала им прийти в себя значительно быстрее и эффективнее, нежели ортодоксальные методы отрезвления и избавления от похмельных страданий, используемые остальными, далекими от духа Роггевена туристами. В течение дня летучие голландцы периодически включали голосовые связки на полную мощь для прославления соотечественника и обретения аппетита.
Сейчас они направлялись в сторону лагеря и Николаю не оставалось ничего иного, как присоединиться к ним. Пока он шел с летучими голландцами к палаткам, они приняли его в компанию, посчитав своим сторонником, ищущим места для постаментов их кумиру. Тайменеву излучаемые роггевенцами децибелы отзывались к концу пути гудящим колоколом в голове. Пьяные голландцы шли на обед и не желали расставаться с Николаем, каждый "свой" человек был у них на счету. Окружив его, они все разом знакомили его с обеденным меню. Представив себе их стол, Николай Васильевич ужаснулся. Стало понятно, почему они так шумят и много бродят. Чтобы переработать, сжечь, усвоить столько деликатесных калорий, надо было орать и орать, собирая вокруг себя восторженные толпы маленьких аборигенов. Потом снова заряжаться, и так по кругу. Нет, несмотря на то, что по физической подготовленности Тайменев превосходил пятерых как в отдельности, так и вместе, такого ритма он не выдержал бы и один день. Да и планы не совпадали с намерениями новоявленных друзей. Спасение пришло само.
11. Знаки Близости.
У подхода к палаточному лагерю их встретил староста Теаве и умело переключил внимание "летучих голландцев" на себя, позволив Николаю незаметно исчезнуть из поля их зрения. А с глаз долой, - из сердца вон, говорит народная мудрость. Маленький юркий староста, достойный потомок "короткоухих", выдающий себя за прямого наследника Хоту-Матуа... Спаситель и освободитель... Сначала Эмилия, причем дважды, теперь вот "летучие"... Заботливая рука губернатора... Не исключено, опека нравится и самому старосте.