Надо сказать, что факт предсказания Авелем нашествия Наполеона и сожжения Москвы задолго до вторжения армий Наполеона на территорию Российской Империи подтверждает в своем докладе о монахе Авеле на первом Всероссийском съезде спиритуалистов сотрудник дореволюционного журнала «Ребус» Сербов.
Косвенно свидетельствует о существовании этого предсказания и упомянутое ранее «Дело о крестьянине…». Так очевиден повышенный интерес «высших эшелонов власти» тех лет к названному документу сразу же после вступления Наполеона в пределы Российской Империи.
Оказывается, «Дело о…» было отослано 29 августа 1812 года (а Наполеон, как известно, пересек границу России 12 июня 1812 года. — министру юстиции Дмитриеву по предложению его, а в августе 1815 года возвращено от министра юстиции Трощинского. Только желание сравнить предсказания с последовавшей затем реальностью может оправдать подобный запрос министра в горячую пору вторжения.
Но вернемся к тексту Жития.
Житие сообщает, что, обретя свободу, отец Авель пришел в Невский монастырь и получил благословение у митрополита Амвросия. «Отец же Авель, видя у себя пашпорт и свободу во все края и области, и потечет из Петербурга к югу и востоку и в прочие страны и области. И обошел многия и множество. Был и в Царь-Граде, и во Иерусалиме, и в Афонских горах; оттуда же паки (паки — опять. — Ю.Р.) возвратился в Российскую землю: и нашел такое место, где вся своя исправил и вся совершил. И всему положил конец и начало, и всему начало и конец; там же и жизнь свою скончал; пожил на земли время довольно, до старости лет своих. Зачатия ему было месяца июня, основания сентября; изображения и рождения, месяца октября и марта. Жизнь свою скончал месяца генваря, а погребен в феврале. Тако и решился отец наш Авель, новый страдалец… Жил всего время — 83 года и 4 месяца».
«Жизнь его прошла в скорбях и теснотах, гонениях и бедах, в напастях и тяжестях, в слезах и болезнях, в темницах и затворах, в крепостях и в крепких замках, в страшных судах и в тяжких испытаниях…»
Так заканчивается повествование «Житие и страдание отца и монаха Авеля».
Именно сейчас, по завершению рассмотрения Жития, мне кажется, нужно сообщить о некоторых важных событиях в жизни Авеля, умалчиваемых по каким-то причинам в рассмотренном документе. Речь идет о пострижении в монахи.
Внимательный читатель, вероятно, уже обратил внимание на некоторые связанные с этим несообразности. В самом деле. Событие, надо полагать, основополагающее в жизни человека, решившего удалиться от мирской суеты в стенах монастыря, дать обет безбрачия, посвятить себя служению Богу — постриг, — не нашло почему-то в Житии отражения. Я не беру на себя смелость это объяснить, однако считаю себя обязанным поделиться тем, что мне об этом удалось узнать.