— Док сказал — в целом все в порядке. Уколол снотворным и дал список лекарств, мази и успокоительные…
— Ты купишь все, что он ей прописал.
— Уже купил и в коттедж своего помощника отправил со всем этим. Твоя домработница ей все отдаст и проконтролирует процесс. Гер, я давно тебя таким не помню…
— Выпить хочешь? — перебил его Герман и, видя утвердительный кивок, пошел к бару, чтобы наполнить бокалы.
— Я и сам себя не помню таким. Даже не знаю, что на меня нашло. Она так сопротивлялась, вот я и завелся.
— Теперь понятно из-за чего, — Ковало взял протянутый Полонским бокал и отпил. — Я ведь говорил, что она может быть еще девственница.
— Ей двадцать, она что, до старости себя беречь хотела? По-моему, не стоило так за это цепляться.
— Нехорошо, конечно, вышло… Это ведь ее первый раз.
— Я предлагал ей по-хорошему, но она как дикая кошка. Сам видишь — всего меня исцарапала. Вот я и завелся. Ладно, хватит об этом. Нужно и к нашим делам переходить, — Гер отошел от окна и направился к креслу за столом.
— Спросить хотел. Может, ее в сад под охраной выпускать, а то сколько она в комнате сидеть будет?
— Хорошо, но под твою ответственность. Смотри, чтобы не сбежала. И хватит уже о ней.
В голосе Германа проскользнули нотки раздражения. Больше к этой теме они сегодня уже не возвращались.
* * *
Дни Дары теперь стал более разнообразным. Ее выводили на прогулку в сад. В первый раз она отказалась туда идти, и тогда охранник, без всяких эмоций на лице, подошел к ней и перекинул ее через плечо. Так он и донес ее до сада, а там просто поставил на дорожку и отошел в сторону. После этого раза Дара стала сама выходить в сад, осознавая, что особого выбора у нее и нет. Хотя прогулка по саду ей нравилась. Сидеть в четырех стенах после всего случившегося было невыносимо. То, что творилось в ее голове, сводило с ума. Но она заставила себя держаться, твердо приняв решение сбежать отсюда. Травиться, топиться в ванне и резать себе вены она не будет. Этого удовольствия Полонскому она не доставит. Она хочет сбежать от него, а как жить дальше — когда сбежит, тогда и решит. Все-таки в душе Дара надеялась, что отец поймет ее и поможет. Пусть и придется ей уехать, но отец… Он же ее любит, а значит, не отвернется от нее. И еще она надеялась, а вдруг отец скажет, что она не виновата в произошедшем. Ведь он барон и как скажет, так и будет. И тогда никто не посмеет о ней плохого сказать. Замуж, конечно, не возьмут, только если вдовец какой, но хоть в спину плевать не будут. Может, еще все и образуется. Вот поэтому Дара и жила, веря в хорошее.