— Нет, черт подери, нет! — прохрипел охотник, с трудом проталкивая слова сквозь пересохшее горло. — Остались девочки, я должен их спасти.
Почти ползком он двинулся вперед, к стоящей перед ним повозке. Каждое движение отдавалось болью в простреленном животе, но кровь больше не текла. Клив решил, что прилипшая к ране рубашка сыграла роль пластыря, подарив ему еще немного времени. Он слишком хорошо разбирался в ранах, чтоб тешить себя надеждой. Пять, максимум, десять минут, и он истечет кровью. Или, гораздо раньше, если от неловкого движения выйдет наружу запечатавший дыру тромб.
Добравшись до повозки, он протянул руку и схватился за толстую решетку из блестящего металла, украшавшую ее переднюю часть. Глухо зарычав, хотя, скорее уж, захрипев, Клив подтянул под себя непослушные ноги и замер, стараясь унять накатившее головокружение. Затем осторожно, дюйм за дюймом распрямился и встал, опираясь на скользкий металл. Его шатало, ноги то и дело норовили разъехаться в стороны, ослабевшие колени едва выдерживали вес тела. «Они здесь, рядом, на расстоянии вытянутой руки», — эта мысль билась, словно пойманная в силок птица, не давая провалиться в такие манящие глубины забытья. — «Ящик! Накрытый парусиной ящик в кузове этой самой повозки!» Окрыленный догадкой, старик шагнул вперед и чуть не упал, застигнутый внезапным приступом головокружения. Дождавшись, пока рассеется застилавший глаза туман, он медленно двинулся вдоль борта, придерживаясь руками за рифленую металлическую поверхность. Добравшись до ящика, нашарил на поясе костяную рукоять «боуи», и поборовшись несколько мгновений с застежкой, вытащил нож из ножен. Натянув левой рукой парусину, ткань была непривычно плотной и скользкой на ощупь, Клив одним движением вспорол материал, обнажив тускло блеснувшие прутья клетки.
Дети
Едва железная дверь клетки захлопнулась, Эн Мари поползла вперед, к забившейся в угол, дрожащей от ужаса Бев. Острый край стального листа разорвал штанину и глубоко оцарапал правое колено девочки, грубые сварные швы больно впивались в нежную кожу рук. Добравшись до сестры, Эн Мари устроилась рядом, опершись спиной о решетку и вытянув перед собой ноги. Осторожно коснулась плеча сестры, и Бев подалась к ней, крепко прижалась всем телом, а потом легла, положив голову на колени. Взревел мотор, и пикап, в кузове которого стояла клетка, вырулил на дорогу, увозя детей прочь от дома. Машину тряхнуло, и Эн Мари еще крепче прижала к себе сестру.
— Они убили папу, — прошептала Беверли ровным, почти без эмоций, голосом. — Они убили нашего папочку, а теперь убьют нас, — стена, возведенная в ее сознании шоком, дала трещину, а потом рухнула, выпуская на волю все горе испуганного, отчаявшегося ребенка. Бев зарыдала в голос, слезы хлынули из широко раскрытых глаз, мгновенно промочив мягкую ткань пижамы.