— Яробор — Новониколаевск —
Что для меня расстояние, особливо в лесу? Тьфу, и всё. Растаял лесным туманом, да сорок вёрст одним шагом шагнул, одним скоком скакнул. Пять шагов, и вот он, город дивный.
Хотя это для красного словца сказано. С рассвета почти до полудня шагал. И что удивительно, ни зверя не встретил, ни птицу. Всё мертво либо попряталось, да так, что и не видно. Одни деревья сиротливые стоят, да зло тенью нависло. Прав был Градислав, ворог пришёл лютый.
— Дядь Яробор, — окликнула меня Лугоша, выйдя из тумана рядышком со мной, — смотри, неужто корабль по воздуху плывёт?
Я глянул и кивнул. Те ниточки дыма, которые я впервые заприметил в небе полста лет назад, вблизи оказались пеной облаков, что вздымает за собой дивная ладья, плавно опускающаяся к самой земле. Чудо чудное, как говорится, диво дивное. Но разум на то и дан, чтоб не в пример душе не токмо удивляться, но думу думать.
— Корабль, — произнёс я, провожая глазами крылатую ладью, — ежели плывёт он с людьми да товарами, то и пристань должна быть.
— Тоже мне скажешь, дядь Яробор, они же по небу порхают. Зачем им пристань?
— Они, может, и порхают, да людям это не дано. Значит сие, что к земле приставать он должен. Не с облаков же они спрыгивают, людишки. Побьются все насмерть.
— А мы пойдём смотреть на оные корабли? — со вспыхнувшими от озорства глазами заговорила Лугоша.
— Не сей час, не сей. Ты сперва ответь мне. Не обманывают ли меня глаза. Я вижу трубы печные, да высокие такие, что на полсотни саженей вверх уходят, а дым из них, как туча висит.
— И правда, а я издали то думала, что это леса горят.
Я промолчал, так как узрел не только это, но и огромную колдовскую стену, укрывавшую город, словно колпак. Стена была сотворена силами нескольких богов и была препятствием на пути всяк колдовства, творимого извне и всяк тварей, что были не рождены естеством. Мелкий дух будет стучаться в эту перегороду, как птица в оконное стекло. Я же, хоть и проломлюсь с неким усилием, но шуму наделаю множество. Всполошу всех.
— Дядь, а как мы туды пройдём? — спросила, стоящая рядом Лугоша, тоже почуяв колпак.
— Подкоп сделаем, — пошутковал я, оглядывая припавшую к земле полосу травы, где проходила эта стена. А сам думал, но не находил ответа на свой вопрос, всё более решаясь ломиться силой.
— Лес трещит, — вдруг произнесла Лугоша, выведя меня из раздумий, указывая перстами шуйницы куда-то в сторону.
Я прислушался. Где-то за полторы версты слышались звуки ломаемых ветвей, да только уж больно громкие они были. И тут меня осенило. Не лес ломают то, а пищали громыхают. Одна, другая, а потом они загрохотали так, словно целая сотня стрельцов там вела бой. Им начала вторить пушка, чьи выстрелы разносились промеж деревьев с хлёстким эхом.