Я поднял руку, собирая свою силу. Стоящая рядом с дорогой сосна слегка накренилась, а потом выстрелила тьмой хвои, взметнувшейся, как встревоженный рой болотного гнуса, устремившегося на прокорм к живым созданиям. Псы разом завизжали и заскребли лапами морды, стараясь вытащить зелёные иглы из глаз, носа и глотки. Но это было без пользы, ибо хвоя набивалась всё сильнее и сильнее, лишая тварей слуха, зрения и мешая дышать. Некоторые твари начали кататься по земле.
Стрельцы начали снова грохотать, ведя прицельный бой из своих странных пищалей. Обезвреженных псов быстро перебили, и только тогда, тяжело дыша, обратили внимание на нас. Я шагнул к повозке и один из воинов, не иначе десятник, ибо стрельцов было не более дюжины, спрыгнул наземь и отправился навстречу.
Мы остановились в трёх шагах, рассматривая друг друга. Он с опаской, я с любопытством. На десятнике была странная одёжа, на которой тёмные и светлые зелёные точки складывались в сплошные пятна, что были похожи на клочья тени и света, лежащие средь листвы и травы. Встретишь такого в лесу и не сразу узришь людскими очами, ежели замрёт неподвижно. Поверх одёжи был доспех, прикрывающий только грудь, а на том ещё множество пришитых карманов, разного размера. На голове у десятника был одет зелёный полукруглый, как птичье яйцо шлем, застёгивающийся лямками на подбородке. К слову сказать, все стрельцы были гладко выбриты, словно в наказание лишившись бород. Хотя, кто знает, что ныне с бородой принято делать. Может, таково у них ныне в порядке вещей. На ногах у него были чёрные полусапоги, застёгивающиеся на добротную бечёвку.
— Старший лейтенант Иванов, — наконец произнёс стрелец, представившись мне, вот, только я ничего из сказанного не понял.
Понял, что он старшой над кем-то. Видать, старший над этими лейтенантами. И почему Иванов? Кто этот Иван, чтоб его дети себя без имени отчеством кличут. Видать, уважаемый боярин. А сынок младшенький, раз самого не знают. Но я решил молчать, несмотря на хихикнувшую рядом ручейницу, которая подскочила после этого скоротечного сражения к нам и встала одесную от меня.
— Яробор, — ответил я, а потом указал на девчурку, — а это моя племянница, Лугоша.
Девчонка, которая была старше этого Иванова сына на полтысячи лет, оставаясь меж тем вечно юной, широко улыбнулась.
— Спасибо. Мы, это… проскочить старой дорогой решили, — начал говорить стрелец, словно извиняясь за то, что сделал, что-то неположенное. — Эмиссара накрыли на днях. Вся орда откатилась на север. Мы думали, что пройдём по-быстрому, а тут засада. Они сзади и спереди деревья повалили. Чтоб дальше двинуться, нужно преграду убрать, но это на землю спускаться нужно, а не получается. Эти порвали бы. Вот и отстреливались, но у нас патроны бы кончились. И конец. В общем, спасибо. А я такого колдовства не видел. Вы прям так вовремя, словно подгадали.