Нет, нет, это невозможно! Только не…
Но это был именно он – круглый, богато украшенный, с выпуклым изображением Тривии, обрамленным венком из цветов.
Медальон ее матери.
Отец… как ты мог поступить так со мной?! Ненавижу тебя! Будь ты проклят!!!
– Великая Тривия… – прошептала она вслух, и глаза ее наполнились слезами. Йелло хотел что-то сказать, но девушка рванула цепочку на себя и он только тихо зашипел от боли. А Солан повернулась и быстро вышла прочь, сжимая медальон в кулаке и желая только одного: больше никогда не возвращаться в эту комнату. Пусть приходят царь Искандер или вождь Кромхарт… пусть они пытают Йелло, пусть режут его на куски, пусть, в конце концов, убьют его – ей уже было все равно.
Она узнала достаточно.
Когда Тайлин выходила из купальни, одна из служанок вместе с чистой туникой вручила ей небольшой сверток, заглянув в который девушка мгновенно позабыла об усталости и прочих неприятностях. Там были обрезки выделанной кожи: грубой и мягкой, крашеной и обычной, и даже несколько кусочков дорогой – тисненой. Во дворце подобные остатки чаще всего выбрасывали, но для Тайлин они стали настоящим и поистине бесценным подарком. Осмотрев доставшееся ей богатство, юная жрица быстро переоделась и, благо Зелии не было рядом и отпрашиваться было не у кого, отправилась искать Арне.
Богиня благоволила ей: молодой северянин, как и прежде, держался в стороне от своих шумных и грубовато-насмешливых соплеменников, поэтому Тайлин без труда застала его одного в дворцовом саду, где он сидел в тени старого плодового дерева и что-то задумчиво рисовал палочкой на земле. Судя по характерному начертанию, это были какие-то символы или буквы. Тайлин хотела спросить, что они означают, но, увидев ее, юноша быстро затер их носком сапога.
– Я принесла выделку, – проговорила она и бросила сверток ему на колени. – Помнишь, ты сказал, что сделаешь для меня обувь, когда мы придем в Баас? Ну вот, мы в Баасе.
Арне убрал непослушные волосы за уши и развернул сверток. Осмотрел лоскуты, пощупал их, помял и даже попробовал на зуб. Потом улыбнулся и посмотрел на девушку:
– Хорошая кожа. Будут красивые сапоги. Дня два или три, не больше.
– Ладно. – Тайлин широко улыбнулась в ответ. – Тогда снимай мерку.
Она села на землю, сняла сандалию и протянула северянину босую ногу. Но юноша тихо рассмеялся и покачал головой:
– Нет.
– Почему опять нет?! – Девушка растерялась, и щеки ее покраснели не то от обиды, не то от стыда. – А как же…
– Я мастер. Я уметь отмерять глазами, – объяснил он. И вдруг перестал смеяться: – Что это у тебя?