— Правда? Интересно, о чём обычно думал принц Альберт? Явно не о Королеве, у них же было девять общих детей, — пока Пандора продолжала болтать, Габриэль распахнул её ночную рубашку и поцеловал нежную расщелину между грудей. Её пальцы теребили его шею сзади. — Ты думаешь, его мысли были о чём-то наподобие реформы образования? Или о процедурах в парламенте, или…
— Шшш, — он отыскал ажурную голубую венку на алебастровом сиянии её кожи и прикоснулся к ней языком. — Я хочу говорить о том, как ты прекрасна. О твоём аромате белых цветов и весеннего дождя, и свежего воздуха, доносящегося из распахнутых окон. О том, какая ты мягкая и сладкая… такая сладкая… — его рот блуждал по нежному изгибу её груди, Пандора дёрнулась и перестала дышать. Габриэля затопила волна возбуждения, когда он почувствовал пробуждающееся в ней удовольствие. Его губы чертили узор из лёгких поцелуев на её груди. Дойдя до розового бутона, он разомкнул губы и втянул его в горячий рот. Он водил кончиком языка по кругу и дразнил сосок, пока вершинка не затвердела и не стала бархатистой.
Разум Габриэля наводнили мысли о бесконечных позах, в которых он хотел ею овладеть, желаниях, которые он жаждал удовлетворить. Потребовалось всё его самообладание, чтобы ласкать её медленно и целенаправленно, хотя ему хотелось проглотить Пандору. Но для неё всё было вновь, каждое интимное касание заставляло нервничать, и он будет терпеливым, даже если это его убьёт. Пока он нежно обводил языком и потягивал сосок, Габриэль услышал глухой всхлип. Она нерешительно дотронулась до его плеч и груди, как будто не знала, куда деть руки.
Подняв голову, он нашел её губы и жадно ими завладел.
— Пандора, — сказал он, прерывая поцелуй, — ты можешь касаться меня, как тебе хочется. Можешь делать всё, что доставляет тебе удовольствие.
Она долго смотрела на него с любопытством. Её пальцы неуверенно прикоснулись к белому галстуку, свободно свисающему по обе стороны от распахнутого воротника. Возражений не последовало, и она стянула его и потянулась к застёжкам на шёлковом жилете с низким вырезом. Он пришёл ей на помощь, сняв его и кинув на пол. Потом она расстегнула пуговицы рубашки, которые заканчивались на середине груди. Неотрывно рассматривая треугольное углубление у основания шеи, она наклонилась вперёд, чтобы его поцеловать.
— Почему тебе так нравится это место? — спросил Габриэль с грохочущим сердцем в груди, почувствовав лёгкое прикосновение её языка.
— Я не знаю, — он почувствовал её улыбку на своей коже. — Оно кажется созданным для моих… — она запнулась. — Для поцелуев.