— Это не овечий шар, — сказал он. — Я объясню, если вы считаете, что готовы для такого уровня познания анатомических деталей.
— Неважно, — быстро ответила она, не имея желания почувствовать себя ещё более неловко.
Медленно покачав головой, Габриэль спросил:
— Каким образом, чёрт возьми, вы пришли к выводу, что у меня французская оспа?
— Потому, что вы — отъявленный повеса.
— Нет, это не так.
— Так сказал лорд Чаворт.
— Мой отец был отъявленным повесой, — ответил Габриэль, еле сдерживая раздражение, — в те времена, когда он ещё не был женат на моей матери. Меня сравнивают с ним, потому что я похож на отца внешне. И потому что унаследовал его прежний титул. Но даже если бы я и хотел покорить легион женских сердец, чего я не хочу, у меня бы ни черта не хватило на это времени.
— Но вы знали множество женщин? В библейском смысле.
Габриэль сощурил глаза.
— Что предполагается под словом «множество»?
— Я не имею в виду конкретное число, — запротестовала Пандора. — Я даже не знаю…
— Назовите число.
Пандора закатила глаза и коротко вздохнула, дав понять, что уступает.
— Двадцать три.
— В библейском смысле, я знал меньше двадцати трёх женщин, — быстро ответил Габриэль, видимо, полагая, что это положит конец дискуссии. — Теперь я думаю, что мы потратили достаточно времени, предаваясь непристойным разговорам на стрельбище. Давайте вернёмся в дом.
— Вы были с двадцатью двумя женщинами? — спросила Пандора, отказываясь сдвигаться с места.
На его лице сменилась быстрая череда эмоций: раздражение, удивление, желание, предупреждение.
— Нет.
— С двадцатью одной?
На какой-то момент он замер, а потом в нём как будто что-то щёлкнуло. Он набросился на неё с каким-то тигриным наслаждением и накрыл её рот своим. Она удивлённо пискнула, извиваясь в его объятиях, но он с лёгкостью обхватил её руками, прижимая, к твёрдым, как дуб, мускулам. Габриэль целовал её властно, поначалу почти грубо, постепенно становясь чувственно нежным. Тело Пандоры сдалось, не дав и шанса возразить разуму, жадно припадая к каждому доступному дюйму его плоти. Твёрдость его мышц и удивительный жар, исходивший от мужественного тела, утоляли мучительный голод, о котором она до сих пор даже не подозревала. А ещё в ней вновь проснулось чувство недостаточной близости к нему, которое она испытала в прошлый раз. О, как всё это сбивало с толку, эта безумная потребность забраться под его одежду, практически под его кожу.
Её пальчики блуждали по его щекам, контурам челюсти, аккуратной форме ушей, сильной гладкой шее. Когда с его стороны не последовало возражений, она запустила пальцы в его густые, пышные волосы и вздохнула от удовольствия. Он искал её язык, дразнил и поглаживал до тех пор, пока сердце Пандоры не начало стучать от страстного желания, а по телу растеклась сладкая боль предвкушения. Смутно осознавая, что она на грани потери контроля, что либо упадёт в обморок, либо опять набросится на него, ей удалось оборвать поцелуй и, тяжело дыша, отвернуться.