— Миледи, — из-за забора выступил Ривер, — добрый день. Милорд ждет.
— Добрый день, Ривер, — отозвалась она.
Вот и все, ничего плохого не случилось.
Ривер запер калитку на ключ.
— Соблаговолите идти за мной, миледи. Там лестница, осторожнее.
Еще несколько шагов, дальше — лестница, вырубленная в камне, но вовсе не крутая, с широкими и удобными ступенями. Подобрав юбку, Тьяна стала спускаться следом за Ривером. И, уже ближе к концу… она не сразу поняла, что произошло. Ступени выскочили из-под ног и она скатилась с них, упала рядом со слугой, который уже был внизу.
— Миледи?! — воскликнул тот в ужасе и кинулся ее поднимать.
Правая туфля девушки слетела с ноги и теперь валялась рядом, каблук треснул и почти отломился. Она сама… ну, не так и пострадала, если на то пошло. Бывало и похуже — давно, в детстве. Только вот ладонь оцарапалась о что-то острое, кровь капала на платье.
Как же неловко.
Она выхватила платочек из потайного кармашка за поясом — такой удачный изыск, сотворенный портнихой, — принялась вытирать кровь, которая все равно текла, пришлось зажать.
Массивное тело спрыгнуло откуда-то сверху, и Тьяна, конечно, сразу поняла, кто это.
— Тьяна? Вы целы?!
Над ними была балюстрада галереи, на высоте третьего этажа. Имея такие размеры и вес, он спрыгнул легко, почти неслышно.
В прошлый раз у него были глаза цвета морской воды, освещенной солнцем, теперь они казались темнее от тревоги.
— О, милорд, мне так жаль, — пробормотала она, виновато взглянув на лорда Айда, — у меня просто отломился каблук, — она покачнулась, сообразила сбросить вторую туфлю, переступила босыми ногами, виновато улыбнулась, — кажется, вам досталась растяпа в невесты, не хотите ли передумать?
— А вы хотите? — уточнил он, и его голос сразу стал холодным, и глаза потемнели еще больше.
— Нет-нет, — быстро ответила она, — ни в коем случае. Видите, шутить у меня тоже не получается.
— Шутить? — повторил он уже мягче, — просто я никогда не шучу о важном, моя леди.
Сегодня на Валантене была не прежняя легкая куртка на голое тело… хотя, где у него голое тело? Нет, он был одет почти в такой же костюм, как на всех благородных господах в Нивере — штаны из тонкой шерсти, застегнутый на все пуговицы шелковый камзол, под ним, надо думать, еще рубашка — кто же надевает камзол без нижней рубашки.
Наверняка ему не нравилось носить столько одежды в такой теплый день. И он, однако, оставался при этом босиком — как тогда, на пляже. Так ему было удобнее, проще двигаться, наверное.
Он нашел взглядом Ривера, распорядился: