— Быстрей, сынок! — долетает до меня последний хрип отца.
Мы бежим. Не знаю, сколько мы так бежим. Потом девчонка падает. Рот её широко открыт, она хватает воздух. В глазах её — смерть.
— Вставай, — говорю я.
— Не… не… могу… — пыхтит она, с хлюпом заглатывая воздух.
Начинает моросить дождь.
— Вставай! — говорю я и пинаю её по хромой ноге.
— Нет, — качает она головой. — Беги один.
Где-то варпы идут по нашему следу, идут на наш запах — я слышу топот их огромных плоских ступней. Они повизгивают и подвывают. Хотя это мне, наверное, чудится. Потому что молчаливей варпа нет никого на свете. Даже людей-молчунов называют иногда в шутку варпами.
А потом темноту снова раздирает вой. Совсем близко.
Нам бы только добежать до окраины леса. Варпы не должны сунуться за край леса. Если мы добежим, то спасёмся. А скоро наступит день.
— Вставай, проклятучая! — кричу я и хватаю её за волосы. Поднимаю. Но она тут же валится с ног и начинает бессильно плакать.
Тогда я поворачиваюсь к ней спиной, сажусь на корточки и говорю:
— Хватай меня за шею.
Она послушно обхватывает меня за шею. Я кое-как поднимаюсь и бегу.
Никогда бы не подумал, что смогу бежать с таким грузом на спине. Но я бегу.
И знаю, что добегу до края леса, который уже маячит далеко впереди. Добегу во что бы то ни стало.
Я ведь — нимху. Меня не убить, если только не отрубить мне голову…