- Это не отменяет факта, что у него блядская рожа, - тогда я был юн и легок на язык, не обременяя его витиеватыми фразами, способными поразить в сердце даже самого стойкого человека. И у герцога де Кант-Куи была великолепная, омерзительная, жуткая и хитрая блядская рожа.
Герцог не поменялся даже через три года. Все то же мягкое тельце, водянистые глазки, и манерный лисий голосок, источающий такой сахар, что даже лядвеи портовых блядей, грубых и заскорузлых женщин, поневоле бы увлажнились и согласились бы принять в себя его жидкое семя. Он вещал с помоста, покинув ради случая стул одесную королевы, а я, прикладывая к распухшему уху шмат холодного мяса, слушал его речь об окончании первого дня турнира. Рядом со мной стоял и хмурый кастелян Жори, на некоторое время ставший моим герольдом.
- О, как искусно сахар льет сей лысый плут, - поморщился господин кастелян, скрестив руки на груди и с ревностью смотря на правую руку королевы. – Какой крамольной ложью изливаются его уста, покуда на него все взгляды смотрят.
- Вас унесло в дебри витиеватости, милорд, - сказал я, морщась и массируя ухо мясом. – Скажите просто, как вас бесит его блядская рожа.
- Лишь чернь орошает губы свои примитивными и вульгарными словами, - ответил кастелян и благосклонно на меня посмотрел. – Но и в твоих примитивных словах есть истина.
- Чем вам он насолил?
- Влияние он большое имеет на Её милость, как ранее на короля, да хранят ангелы его светлую душу, – ответил господин Жори. – Ни один момент не обходится без его присутствия и лживого сахара его слов. Всегда он рядом с Её милостью, как верный пес, но шавка это, добрый оруженосец, что запросто укусит руку, мясо ей дающую.
- Не нам ли он машет с помоста? – прищурился я, заметив, как герцог машет мягкой ладонью. Кастелян поджал губы и скупо кивнул, после чего, взяв меня под руку, повел за собой к помосту, где сидела королева. Но королева не удостоила меня даже взглядом, предпочитая обмахиваться богато изукрашенным веером от редких мух. Королева была диво как хороша.
Надменное лицо, словно высеченное талантливым резцом из благородного мрамора. Ярко-голубые глаза, способные соперничать с самими Небесами. Нежные, тонкие пальцы и весьма приятные формы, пусть и скрытые корсетом и платьем. И если королева была прекрасна, то герцог де Кант-Куи был все так же омерзителен.
- Стало быть, это и есть доблестный оруженосец, который не явился к своему господину и не помог ему на ристалище? – сладко пропел герцог де Кант-Куи.
- Истинно так, светлейший, - ответил ему кастелян и на скулах у него заиграли желваки, словно он в рот конских яблок набрал. Но господин Жори справился с омерзением и, нацепив на лицо льстивую улыбку, продолжил. – Хвороба одолела сего юного оруженосца, когда оного в ухо злой овод укусил. Свалила его немочь, и жидко под себя ходить он начал, и бесновался, пену изрыгая в немочи своей. Лишь сейчас отпустила его лихоманка и явился он пред ваши светлейшие очи, как просили.