-- Это случилось еще до Аю-шодэ, - подумав, сказал слуга. - Тогда я был ребенком, а шодану служил мой отец.
-- Прекрасно помню почтенного Уриша, - кивнул я. - Он здоров?
Как тут скроешь свою суть, если в моем доме сменилось не одно поколение слуг и тем более шуудэ, а я вовсе не изменился? Многие мои соплеменники переезжают с места на место, как дядя Гарреш, выдают себя за собственных сыновей и внуков, но моя лень снова сыграла свою роль: я нашел себе подходящий дом, да так больше и не двигался с места, не считая редких заморских путешествий.
Может, когда стану постарше, и меня потянет в дальние края, потому что у меня всё не как у других: начинаю с хвоста, а не головы, так отец говорит. Обычно-то куролесят и странствуют в юности, а уж потом остепеняются, а я... С другой стороны, дядя Гарреш что-то никак не осядет на одном месте, хотя он в несколько раз старше меня!
-- Отец здоров, - ответил слуга и низко поклонился. - Всегда благодарит Вейриша-шодана и просит богов ниспослать ему несокрушимое здоровье и долгие годы жизни...
-- Похоже, его молитвы действуют, - сказал я без тени улыбки. - Встань-ка, Ариш, пойдем со мной в тень. Расскажи мне о проклятом доме.
-- Шодан, я знаю лишь то, о чем болтали женщины. Я спрашивал старших мужчин, но они только качали головами и говорили, что мне рано знать о таком.
-- Ничего, в женских сплетнях тоже можно почерпнуть много интересного, - улыбнулся я. - Говори же, Ариш!
Он помолчал, поправил узорчатую шапочку на макушке, потом вздохнул и начал:
-- Это был очень богатый и красивый дом. Там много воды, потому что бьет родник, а еще есть глубокий колодец, который никогда не пересыхает. Мы другими детьми бегали посмотреть издали на сады, которые росли кругом дома: плодов было столько, что ветви клонились под их тяжестью и свешивались за ограду. Мы подбирали упавшие фрукты, а иногда даже осмеливались сорвать один. Хозяин однажды проезжал мимо и увидел, как я стою на плечах у другого мальчика, чтобы дотянуться до самых крупных слив... - Ариш помотал головой. - Я думал, он изобьет нас кнутом до полусмерти, а он только засмеялся и сказал: снаружи ограды можете собирать, только не ломайте ветки. Мы потом долго не ходили туда, так боялись, но потом всё же пошли. И было, как он сказал: сторож нас видел, но ничего не сказал, только смотрел, чтобы мы не портили деревья.
-- Сады? - удивленно сказал я. - Но сейчас там только чахлая рощица...
-- Да, шодан, - ответил Ариш. - Всё, что осталось от садов. Это когда-то были те самые сливы, с плодами черными снаружи и красными внутри. Я больше никогда таких не видел ни на одном базаре, ни в чьем саду. Но деревья давно не плодоносят.