Наивно-натуралистические мотивы IV тысячелетия уступают в III тысячелетии мотивам, в которых эламиты проявляют свое отношение к силам, господствующим в человеческом обществе и в природе. Примером этого служит рис. 36: в бесконечной последовательности здесь чередуются два мотива. В первом — бык в вертикальном положении укрощает двух сидящих львов, во втором-стоящий лев укрощает двух заупрямившихся быков. Пьер Амье усматривает в этом рисунке символическое изображение гармоничного круговорота во вселенной. Можно, например, рассматривать этот рисунок как изображение лета и зимы, которые постоянно приходят на смену друг другу. Правда, все это — лишь предположения. Однако, бесспорно, остается впечатление драматического равновесия противоборствующих сил в природе, а также чувство, что эламиты были удивительными людьми...
Это ощущение более усиливается при рассмотрении шедевра эламского прикладного искусства (рис. 37). Можно без конца разглядывать причудливые образы, будучи захваченным их таинственными действиями, недоуменно вопрошая о смысле изображаемого.
Из образов этого рисунка в Двуречье встречается лишь сюжет сидящих «а животных божеств. Все остальное является чисто эламским плодом фантазии и образом мыслей: полумесяц со звездой, скорпион с человеческой головой, человекобьж и, конечно, грифон. То, что в изображениях на печатях IV тысячелетия можно было принять как случайное порождение фантазии, обретает в III тысячелетии форму, осуществляется по всем правилам искусства и поднимается до масштабов космического. Разумеется, прелестная цилиндрическая печать могла бы нам помочь глубоко проникнуть в духовный мир древних эламитов — если бы у нас был ключ к их тайнописи. Однако эламиты не были бы эламитами, если бы они оставили нам — этот ключ в своих письменных памятниках.
Другим самобытным достижением эламского художественного творчества III тысячелетия являются доведенные до совершенства маленькие сосуды из просвечивающего алебастра, найденные в одном из больших кладов в Сузах. Они часто представляют собой каких-нибудь животных, иногда с элементами юмора. Вот, например, фигура обезьяны, сидящей в забавной и вместе с тем естественной позе, или изображение стилизованного голубя, с молчаливым упреком уставившегося своими большими круглыми глазами на мир, — и это всего лишь маленький флакончик для духов.
Своего расцвета и непревзойденной зрелости эламское искусство достигло в XIII в. до н.э. при царе Унташ-Напирише...
Художественное мастерство той эпохи проявляется, с одной стороны, в совершенном владении бронзовым литьем, с другой — в замыслах и творениях зодчих, воплощенных, например, в пожертвованной Унташ-Напиришей ступенчатой башне в Чога-Замбиле.