Мне приходится крепче схватиться за дрожащую женщину, чтобы так и стоять между ней и палачом, когда слышу очередной замах плети.
— Всё будет хорошо, — шепчу я с чарами в голосе. Я не дам им добраться до неё.
Я снова слышу свист хлыста, и когда он касается тела и ломает кости, не могу сдержать крик, наполненный чарами. Я чувствую, как тёплая кровь стекает по спине, а перья падают на пол.
Двадцать ударов. Осталось вытерпеть восемнадцать, хотя, вероятно, когда палач закончит, у меня не останется крыльев.
Сквозь боль я начинаю смеяться, чувствуя на себе испуганные взгляды толпы. А разве я не хотела избавиться от крыльев?
Внезапно ярко освещённая комната темнеет. Листья сворачиваются, и лозы отползают, будто их пугают тени. В комнате всё темнее. Лозы, связывающие Малаки, теперь высыхают и падают, позволяя ему разорвать путы. Толпа и раньше молчала, но теперь вокруг гробовая тишина.
Я слышу, как третий раз плеть свистит в воздухе. Она ударяется об плоть, и я вздрагиваю, ожидая боли… Которая так и не наступает.
Я смотрю на палача, но вижу Деса, который держит конец хлыста в руке, а с ладони по запястью стекает струйка крови. Торговец выхватывает плеть из рук палача и отбрасывает в сторону.
— И что это значит? — спрашивает он, обманчиво обаятельным голосом, кружась и оглядывая толпу. Его сила заполняет комнату, с каждой секундой окружение всё темнее, и некогда цветущие растения теперь погибают. Я соскальзываю с человеческой женщины и падаю на бок, не в состоянии пошевелить ни одним крылом. Такое ощущение, что вместо них одна гигантская рана. — Пока меня не было, смотрю, вы веселились, — обращается Дес к залу, задерживая взгляд на Маре и ГринМэне, которые сидят на своих тронах, — свежуя мою пару. — Он — моя месть, моё насилие и крылатая смерть, пришедшая, предать всех этих фей их судьбе. Я почти улыбаюсь. — Малаки, — продолжает Дес, — запомни всех, кто здесь. Убедись, что Властелин Кошмаров шлёт им привет.
— С радостью, — отвечает Малаки, сбрасывая последнюю мёртвую лозу, которая когда-то связывала его.
— А ты… — Дес поворачивается к палачу, и когда приближается к нему, шаги зловещим эхом отдаются в зале. — Идиот, чем ты думал? Ты же знаешь правила — любая рана, намеренно нанесённая фейри, будет отомщена наречённым. — Дес хватает фею за руку и заламывает её за спину, после чего склоняется к нему. — И я мщу.
Неважно, что идёт празднование Солнцестояния, и существует соглашение о нейтралитете. Торговец жаждет крови. В третий раз за последние несколько минут я слышу тошнотворный треск костей. Дес ломает руку палачу, но не останавливается на этом. Он ломает ему обе руки, а потом и ноги, а между этим шепчет что-то на ухо. Его слова, должно быть, ужасны, потому что фея кричит громче от них, чем от боли.