Девушка составила пустые чашки на поднос, едва не выронив их, но в последнюю секунду успев поймать. Она почти физически ощущала на себе взгляд князя, но делала вид, что ничего не замечает. Впрочем, это было нетрудно, так как сбор посуды занимал значительную часть ее внимания. Госпожа Томин про себя поздравила ее с такой тактикой. Нет ничего лучше, чем не показывать своего интереса в первые несколько минут знакомства. Это говорит о скромности и добропорядочности. А также о наличии хорошего воспитания. А первое впечатление сохраняется надолго.
Взяв поднос, Аурин хотела уйти. Но в это время князь сказал:
— Сядьте, гимин. Вы нам не мешаете.
Аурин едва не выронила поднос из рук. Ее впервые назвали столь почтительно «гимин», что означало «молодая госпожа», даже если не помнить о том, что сказали «вы», что было уже совсем неслыханно. К торговке рыбой обычно обращались «эй, ты» и это было еще слишком ласково.
Девушка взглянула на госпожу Томин и подметив ее многозначительный кивок, села. Она опустила глаза, прикрыв их длинными пушистыми ресницами. Ощущать себя госпожой было весьма приятно.
— Откуда вы родом, гимин? — спросил князь.
За Аурин поспешила ответить сама госпожа Томин:
— Она приехала издалека, сын мой, из-за морей. Должно быть, ее родина находится дальше Венталии. Не так ли, детка?
Аурин спокойно отреагировала на «детку» и кивнула. Тем не менее, все же взглянула на нее, давая понять, что подробностей о ее родине спрашивать не следует. Но госпожа вовсе не была дурой.
— Там должно быть холодно, — предположил князь.
Аурин хотела пожать плечами, но передумала. А вслух сказала:
— Я плохо помню свою родину, господин. Я уехала оттуда очень давно.
— А ваши родители?
— У меня нет родителей, господин.
— Она сирота, — поспешила напомнить госпожа Томин.
— Тогда, матушка, мне кажется, вам не придется пожалеть о своей доброте.
«Да уж конечно, не придется», — подумала та и заметила:
— Я не сомневаюсь в этом, сын мой. Аурин, мне кажется, нужно убрать эти чашки.
Девушка поднялась на ноги и склонилась в поклоне.
— Да, госпожа.
За Аурин закрылась дверь. Князь проводил ее взглядом.
— У нее золотые волосы. В той стране, что за Венталией, у людей такие волосы?
— Я никогда там не была, — с сожалением проговорила госпожа Томин, — но полагаю, этот цвет ее не портит.
У князя не было ни малейшего желания опровергать это утверждение. Напротив, он считал, что выглядеть лучше вряд ли возможно.
Сын пробыл у госпожи Томин еще около получаса и наконец встал, собираясь уходить. На прощание он сказал своей матери: