«Но может быть все объяснить? — подумал Владимир. — Сказать ему, что я не добивался этого, а оно само собой так вышло. Ведь сердцу не прикажешь?!. Нет, он не поймет! Он слишком горд для этого. Но что же делать? Что выбрать: любовь или дружбу?..»
Неожиданно в дверь кабинета постучали.
— Войдите, — не отрывая взгляда от пламени камина, произнес Владимир.
Дверь отворилась, и в комнату вошел Митяй Пафнутич.
— Барин, к вам гость, — объявил управляющий.
— И кто же это? — удивился Владимир.
— Молодая девушка. Назвалась мадмуазель Ларионовой. Сказала, что ей очень необходимо вас видеть по срочному делу…
Волков встрепенулся и выпустил бокал с недопитым коньяком из рук, отчего тот упал на пол и со звоном разбился.
— И где же она? Почему ты не привел ее сюда? Неужели ты держишь ее на пороге? Если это так я прикажу выпороть тебя!
— Нет, нет, барин, и в мыслях не было, — залепетал Митяй. — Она осталась внизу в гостиной и дожидается вас там.
— Понятно. Скажи ей, что я сейчас спущусь. Хотя нет! Постой! Не говори, ничего! Ступай по своим делам, а я сам пойду к ней прямо сейчас.
И, встав, Владимир кинулся вниз, чуть ли не сбив ошеломленного управляющего с ног.
Он быстро сбежал по ступенькам, но перед входом в гостиную остановился, сделал глубокий вдох и, напустив на себя непринужденный вид, вошел в комнату, где его ожидала мадмуазель Ларионова. Одета она была в легкий светло-голубой плащик, а голову ее покрывал капор.
— Bonsoir[15], сударыня, — спокойно произнес Владимир. — Что привело вас в столь поздний час ко мне, да к тому же одну? Я думаю, что ваша маменька этого не одобрит.
— Не волнуйтесь за мою маменьку, Владимир, она не знает о моем визите к вам, — сказала Аня. — Да и никто не знает. Я пришла абсолютно одна, потому что беспокоилась за вас.
— Беспокоились за меня?! Отчего же, сударыня?
— Из-за вашей сегодняшней выходки с графом и господином Смолиным. Когда я поняла, что этот спектакль был не намеренным и не шуткой, чтобы развеселить публику, а настоящим выяснением отношений, мне стало страшно за вас… и я заставила Павла все мне рассказать. Сегодня вы унизили графа, пусть и не лично и пусть все шишки достались Смолину, но вы тем самым оскорбили и графа, заставив его публично извиняться перед вами, а он не прощает таких обид. Поверьте, я знаю.
— Пусть будет так, но я не боюсь его и тоже умею скалить зубы, как говорит мой старый лис наставник, — напыщенно улыбнулся Волков.
— Владимир, вы не знаете графа, он — страшный человек и большой интриган, и действовать он предпочитает не сам, а с помощью других, дергая их за ниточки, как марионеток в кукольном театре, уж я-то знаю!