— Твоё тело хрупко. Уверен, это неспроста, — я не удержал себя и решил всё же немного узнать о нём, чем вызвал неодобрительную реакцию с его стороны.
Окружение поместья было ему неприятно, он был слишком враждебен, я чувствовал это на расстоянии.
— Не вся та хрупкость хрупка, как кажется. Иногда она сильнее кремня, — этот голос звучал крайне отречёно, точно был не из мира сего, собственно, как и мы все в этом городе, — Ты — единокровный, но иногда и такие, как ты испытывают страх, отчаяние, печаль. Не считай себя богом, которым можем стать и мы сами.
— Мне нравится, как ты говоришь со мной. Впервые встречаю того, кого можно поставить на один уровень со мной. Однако в городе это может обернуться твоей гибелью, если об этом узнает кто-то ещё.
— Я долго учился, чтобы выжить, и гибель моя никогда меня не коснётся.
Данте уже собрался уходить, взмахнув своим чёрным плащом, точно мощным крылом, как он остановился, напряжённо бросив взгляд на Вейн, которая выглядывала из-за колонны.
— Ты просто так меня отпустишь? Ещё никому не удавалось покинуть стены убежища графов.
Я не ответил, просто развернулся и направился вверх по лестнице.
— Ты прав, я ещё возьму своё, — хитрая улыбка злоумышленника скользнула на моём лице, которую Данте не мог увидеть, как не мог и услышать мои слова, которые пока ему слышать было ненужно.
Придёт ещё то время, когда я напомню о себе, забрав самое важное, что есть у человека — его свободу.
Поместье наполнялось прекрасной музыкой, струящейся из-под пальцев Лео. Кто как ни он владел тайным даром чувства прекрасного, что категорически не одобрял его отец с самого раннего детства ребёнка. В душе его всегда жил виртуоз, каждую ночь вырывающийся на свободу, устремляя свой взор на шикарном чёрном лакированном пианино. Он не повторял созданную кем-то музыку, не старался быть похожим на души других людей, которые когда-то создали этот ритм мира. Лео создавал собственную, ни на что непохожую мелодию, под которую засыпал сам Кёллерспот, призрачно сияя на лучах ночного солнца, которое признано называть Луной. Рене прекрасно дополняла тревожную музыку Лео, тихо напевая простые мелодии, уместившись на небольшом креслице у открытого окна. Да, стены поместья говорили, говорили ясно, но тихо в ночную пору, но и этого было достаточно, чтобы понять и почувствовать живую сущность родового гнезда Кёллеров.
Джорджия всё это время провела с Вейн, боясь оставить её одну. Меня удивило то, что девушка абсолютно доверяла Джорджии, не скрывая ничего, что та у неё спрашивала. Эндиан давно устал от их разговоров, заснув в кресле у камина. Я мог долго наблюдать за этими двумя существами, которые без устали говорили о чём-то столь воодушевлённо, но мне хотелось поговорить с Войн, понять, кто она для меня. Спустившись с лестницы, я бесшумно подошёл к ним, остановившись совсем рядом, не решаясь приблизиться. Я наблюдал за тем, как колышутся пряди волос Вейн при её малейших движениях. Неужели эта мелочь могла меня завлечь? Эти пряди были похожи на снег, холодный снег, к которому мне хотелось прикоснуться, но я боялся, что он растает. От одного моего прикосновения растаит и это хрупкое тело….