– Да че я там не видел?! Бухать надо меньше.
Гера краснеет, еще немного – и ее миленькая головка лопнет, орошая всю комнату кровью и мозгами. Кидаюсь в нее своей футболкой.
– Иди в душ, а то выглядишь… полотенце, – кладу рядом.
– Ты… ты… – бесится, – сволочь ты, Шелест, – опускает ноги на ковер. – Где ванная?
– Вниз и направо.
Гера шагает к двери, а потом замирает.
– А Марина Юрьевна?..
– Ее нет уже. Так что краснеть еще больше не придется.
Гольштейн прикрывает глаза, а после выскакивает за дверь. Заправляю кровать и иду на кухню. Не мешало бы пожрать. Щелкаю кнопку чайника и достаю из холодильника сваренную вчера пшенку. Пару минут в микроволновке – и завтрак готов.
Достаю тарелку, отчетливо слыша копошение. Выхожу в прихожую, где застаю Гольштейн. Она ищет свою верхнюю одежду.
– Решила свалить по-английски? – в ответ тишина. – И даже спасибо не скажешь?
– За что? – впивается обиженным взглядом.
– За то, что я не бросил тебя в доме Макса пьяную… и тебя никто не от*мел.
– Не сравнивай меня со своими ш*юхами.
Ясно. Слова здесь бесполезны.
– Завтракать будешь? Кашу, – зачем-то добавляю и смотрю на Гольштейн, как баран.
Она кивает, медленно проходя мимо меня на кухню. Иду за ней и достаю еще одну тарелку.
Мы едим молча. Точнее, я ем. Гера ковыряется ложкой в тарелке, не поднимая глаз. Иногда роняет прибор, быстро сжимая его пальцами.
– Почему ты мне постоянно помогаешь? – бормочет себе под нос, но я отчетливо слышу, что она говорит.
– А разве это плохо?
– Наверное, нет. Спасибо, – поднимает глаза, – извини меня. За все, – уже громче, – я никогда столько не пила, просто Сомов, Катька и этот придурок в машине, а я… я не знаю, – откладывает ложку в сторону, – я… – поднимается из-за стола, замирая у окна.
– Забей. Переживать из-за г*вна, оно тебе надо?
Отрицательно мотает головой.
Отчетливо понимаю, что вот именно в этом вся Гера. Хочет казаться заядлой сволочью, а сама… одуван.
Подхожу, останавливаясь за ее спиной. Между нами пара сантиметров. Четко чувствую тепло ее тела. Гера стоит как гипсовая, ее выдают лишь еле ощутимые вдохи.
– Пойдем.
– Куда? – оборачивается.
– Бокс любишь?
– Нет.
– Отлично, пошли, – хватаю ее за руку и тащу обратно в комнату.
– Какой бокс? Что происходит? Ты ненормальный, – морщится, шагая по лестницам.
– Ага, – пропускаю вперед, – садись на диван.
Сам вытаскиваю из шкафа джойстики и PSP. Включаю телек, быстренько все подсоединяя.
Кидаю джойстики на диван.
– Мы будем играть? Серьезно? Мне и так плохо. Тошнит.
– Ща таблетку принесу. А ты как думала? Сколько выпила-то?
Быстро спускаюсь вниз, прихватывая аптечку.