Я прислоняюсь к дверной раме, наблюдая за Милой, которая мычит, словно корова. Улыбка изгибает мои губы. Несмотря на боль, именно Мила является решением всего. Поэтому дети прекрасны.
— Мама, — визжит она, — кусать!
— Тогда пошли. Давай наполним твой животик, малышка.
— Хочешь сходить куда-нибудь? — Коннер поворачивается и смотрит на меня, сидя на полу. — Мы можем сводить её куда-нибудь.
— Я бы предпочла, чтобы мир пока не знал о ней, — качаю головой, смотря на него.
— В этом городе? Думаешь, они ещё не знают?
— Знает только твоя семья, — я грустно улыбаюсь, — Лейла, может, и такая же сплетница, как остальные, но она преданная. Никто не знает о том, что она твоя.
— Мама, пойдём!
— Я иду! — спешу за ней. — Сэндвич?
Мила качает головой.
— О да. Сначала сэндвич, потом звёзды.
Она недовольно кривит губы и начинает наблюдать за мной, пока я готовлю сэндвич. Я разрезаю его на четыре квадратика, а затем кладу на тарелку, разместив её на столешнице высокого детского стульчика. Мила хихикает, когда я поднимаю её и усаживаю за стул.
— Зёзды? — спрашивает она с надеждой.
— Сэндвич, — строго говорю я, настаивая на своём.
Она снова фыркает, но берёт квадратик. Я ловлю на себе взгляд Коннера, который стоит в дверном проёме с приподнятой бровью.
— Добро пожаловать в Диваленд, — бормочу я, возвращаясь на кухню.
— Это плохо? — он смеётся низким звуком, от которого по моему позвоночнику бегут мурашки.
— Это хороший день. Подожди пока не придёт время купаться, — я показываю на чайник. — Хочешь кофе?
— Я сделаю, — он пытается пройти мимо меня.
— Нет, всё в порядке. Просто ответь на вопрос.
— Да, и я приготовлю его, — он берёт меня за руки и отодвигает со своего пути.
Он раздражает.
— Вот от кого она унаследовала это.
Коннер понимающе кивает.
Я прислоняюсь к столешнице и улыбаюсь себе.
— Тебе стоит бояться, потому что я никогда не раздражалась, пока не оказалась рядом с тобой.
Он смотрит на меня через плечо, насыпая в кружку кофе.
— Это потому что я раздражающий засранец.
— Ты сказал это, не я, — я изгибаю бровь.
— Достаточно мудра, чтобы не согласиться вслух? — Коннер подаёт мне кружку.
Я киваю и делаю маленький глоток кофе.
— Острячка, — бормочет он. — Она спит днём?
Я знаю, к чему он ведёт.
— Да, после обеда, и да, мы поговорим после.
— Хорошо, — он медленно делает глоток и смотрит на меня.
Тишина надолго повисает между нами, а затем...
— Мама? Мама? ЗЁЗДЫ!
***
Я сижу на диване, согнув ноги и прижав их к груди, и слушаю ежедневные крики «не спать», которые доносятся сверху. Упираясь подбородком в колени, я пялюсь на пятно на стене над головой Коннера.