Вероотступничество (Савва) - страница 7

. Поэтому в этих вопросах нет и не может быть компромиссов. Любой компромисс в фундаментальных вопросах веры равнозначен предательству Христа, идолопоклонству, причем вне зависимости от того, какие цели при этом преследуются.


СЕРГИАНСТВО В РУССКОЙ ЦЕРКВИ

В России, между тем, ситуация складывалась следующим образом. После большевистской революции 1917 г., которая была инспирирована сионистско-масонской организацией17, коммунисты активно занялись уничтожением Русской Православной Церкви, являвшейся духовной совестью всего русского народа и стражем его священного исторического прошлого. Было решено, что легче и вернее всего погубить Церковь изнутри. Возникло движение так называемой «Живой Церкви», которое было призвано с помощью безбожной власти сместить патриарха Тихона и реформировать Церковь по чисто протестантскому образцу с тем, чтобы превратить ее в эффективное орудие безбожной системы. Настоящее вероотступничество начинается в марте 1927 г., когда митрополит Сергий (Страгородский), после нескольких месяцев, проведенных в большевистской тюрьме, выходит на свободу и вскоре, а именно 24 июля того же года, издает печально известную «Декларацию», в которой Русская Церковь официально приветствует безбожный коммунистический режим. В «Декларации» Советский Союз открыто признавался новым Отечеством, кроме того, заявлялось, что отныне все радости и успехи Советского Союза являются радостями и успехами Церкви, а все его горести – одновременно горести и заботы Русской Церкви. Таким образом митрополит Сергий сделал возглавляемую им церковную организацию пропагандистским органом коммунистического режима.

В то же самое время та же самая власть проводила политику кровавого террора по отношению к Русской Церкви, который был, пожалуй, страшнее гонений на христиан во времена существования Римской империи. Огромное количество священников, монахов, истинно верующих мирян принимали мученическую кончину, закрывались и уничтожались тысячи церквей и монастырей. Под влиянием оказываемого на него давления митрополит Сергий сделал открытое заявление, в котором отрицалось существование в России преследований за религиозные убеждения. Все иерархи церкви, а также православные верующие, отказавшиеся участвовать в вероотступничестве, именовались «политическими преступниками», которых советская власть арестовывала и ссылала в Сибирь, в лагеря смертников. А те, кто его защищали, утверждали, будто тем самым они спасают Церковь от полного уничтожения. «Сергианство» практически стало синонимом предательства по отношению к Христу, ради сохранения внешней церковной организации, ее земного благосостояния и ложного мира. Верные были вынуждены демонстрировать беспрекословное повиновение официальным руководителям Церкви, которые проводили эту политику; контроль за этим нередко осуществлялся со стороны самой государственной власти. Когда это направление одержало окончательную победу, митрополит Сергий занял место патриарха, оппозиции заткнули рот, и «сергианство» стало официальной политикой Русской Церкви, определявшей ее духовную жизнь в последующие десятилетия. В период 1969-1970 гг. «сергианство» было вывезено на Запад: образовалась так называемая «Американская Митрополия», получившая статус автокефальной Церкви, существующей под патронажем Москвы. В этом была особая заслуга митрополита Никодима Ленинградского, известного экумениста и латинофила. (Его жизнь оборвал сердечный удар, случившийся прямо во время аудиенции у папы). Иерархи «Митрополии» не только поддерживали курс Москвы в отношении Церкви, но и сами зачастую становились апологетами советского политического режима. Один из епископов этой Церкви после посещения России, вместо того, чтобы засвидетельствовать факт жесточайших гонений на православных христиан и страданий многочисленных новомучеников и исповедников, хладнокровно заявил, что люди в Советском Союзе «счастливы и хорошо одеты, а если кто и жалуется на власть, так такие и в Америке найдутся, разве нет?». Сегодня Американская Православная Церковь, возникшая на основе той Митрополии, известна своим крайним либерализмом и весьма активной экуменической деятельностью.