Натянуто улыбаясь, я сказал:
— Думаю, гриль неисправен.
— Гриль или вы? — возразила она.
— Определённо гриль.
Быстро она вытряхнула на землю сгоревшее мясо и снова посмотрела на меня.
— Вы знаете, что корову уже убили, не так ли? Нет нужды наказывать её ещё сильнее. — Ее детские слова должны были вызвать во мне желание улыбнуться, но она вовсе не шутила.
Сузив глаза, я пытался найти ответ. Интуиция подсказала быть мерзавцем, но рассудительность всё же выиграла.
— Грубо, — воскликнул я.
Она скривила губы.
— Говорит мужчина, уставившийся на меня, как будто недавно вышел из тюрьмы.
Мне хотелось рассмеяться. Мне понравилось её необычное чувство юмора, к тому же она была абсолютно права. Я не сводил с неё взгляда.
Но снова… в мозгу появилась мысль, что это была не шутка.
Женщина не была открытой книгой.
Пока не была.
Песня из громкоговорителя изменилась, и детские повизгивания и выкрики «ура» сигнализировали об их буйном одобрении.
Это произошло так быстро, что если бы здесь был кто-то ещё, я бы даже не заметил его.
Но она была здесь. И я сразу же заметил кое-что.
Я видел это в зеркале каждое утро, когда просыпался, и каждую ночь, когда засыпал.
Понизив голос, я потянулся к ней, отчаянно надеясь поднять ей настроение.
— Ты в порядке?
— Конечно, — отрезала она.
Холодная, спокойная, собранная.
Прячет самое сокровенное у всех на виду.
Это было почти так же интригующе, если не разрывало сердце на куски.
Она посмотрела на меня, пока я навис над ней.
— Что ты делаешь? — огрызнулась она, отстраняясь от меня.
— Ничего, — ответил я.
«Всё», — подумал я.
Я наклонился ближе, и встретился с её темными глазами.
Святое. Дерьмо.
Вот оно, полыхает в её глазах.
Пустота.
Моя пустота.
Я был мастером скрывать свои эмоции от внешнего мира. Прятать их не только от мира, но и от самого себя слишком хорошо. Если я буду скрывать боль и страх, то у них не будет силы властвовать надо мной. Но на протяжении всех этих лет распространившаяся пустота была еще хуже.
Моя улыбка стала маской для детей.
Мой смех — личина, чтобы провести семью по проторенной дорожке.
Двигаясь вперед все это время – я чувствовал, что умирал.
И вот он, как маяк в темноте, светится внутри неё.
— Привет, — прошептал я, как будто мы были давнишними друзьями.
Она моргнула и вытянула голову, чтобы посмотреть на меня.
— Привет?
Она думает, что я сумасшедший, и я не мог опровергнуть этот факт. Потому что я, чёрт возьми, думал также.
Но это не помешало мне улыбнуться и повторить.
— Привет. — Когда она беспомощно уставилась на меня, я добавил: — Для справки, в моём словаре найдётся тысячи слов, но, кажется, сейчас я застрял на этом.