Он вычерпал куском хлеба гущу со дна.
— А сколько всяких книг издавали ненужных! Какие-то Кайсыны Кулиевы, Павло Загребальные, Вилли, прости, Господи, Лацисы. Народ стоял в очередях за Дюма, а в магазинах эти самые лацисы никому не нужные. Ну вот на фига?
Он с сожалением отставил котелок.
— Вот у кого-то читал — всю эту национальную поэзию, которую издавали немеряно, писали несколько московских евреев. Они же придумывали эпосы народов СССР — от якутов до разных кавказских горцев…
Он хотел что-то еще сказать, но за окном раздался ужасный грохот.
Они вскочили, пригнувшись, подобрались к окну.
По разрушенной улице шагал треножник украинской Национальной Гвардии, время от времени разнося остатки домов тепловым лучом.
— Пришел, гад! — сказал молчавший до этого человек в камуфляже. Повернулся к напарнику.
— Значит, как договорились — ты ему из РПГ по ноге, он наклоняется, я всаживаю ракету в брюхо. Там у него самое слабое место. Понял?
— Понял.
Они взяли свое оружие и пошли наружу из разрушенного несколькими прямыми попаданиями дома.
— Знаешь, — сказал второй. — А по мне так лучше Кайсын Кулиев и обезьяна на лопате, чем вся вот эта хуйня.
В рации захрипело.
— «Нестор», иди сюда, тут такое.
Человек, в рации которого прохрипело, огляделся.
Он стоял посередине двора — в странах Латинской Америки это назвали бы patio, покрутил головой.
— «Бакунин», а ты где вообще?
Где-то с треском разбилось стекло.
— Я там, — сказал «Бакунин».
Человек поправил свой автомат и пошел в сторону, где звякнуло стекло.
Он, «Нестор», как и «Бакунин», как и другие: «Монсон», «Задов», и даже девушка из Харькова с позывным «Гольдман» (хотя реально ее называли «Голда») — были членами разведывательно-диверсионной группы «Кропоткин», формально входившей в состав армии Донецкой Народной Республики. Формально, потому что данная группа на практике никому не подчинялась в силу очень сложных своих взаимоотношений с руководством армии ДНР.
Дело в том, что, как можно догадаться и из названия группы и из позывных ее бойцов, костяк группы составляли идейные украинские и сибирские анархисты, которые на православно-великорусские особенности некоторых деятелей и командиров республики смотрели косо, а уж еще более косо на группу и ее бойцов смотрели в Донецке. В дополнение к этому к группе примкнули несколько местных зэков, освобожденных из какой-то местной колонии, которые, правда, поклялись, что никаких правонарушений в отношении мирных граждан совершать не будут.
Поэтому фактически никакой централизованной помощи группа не получала, а занималась тем, что в предыдущую Гражданскую, которая, по странному стечению обстоятельств, почти век назад очень сильно проходила в этих же самых местах, называлось