Однако… Однако, русские по такому делу проходят впервые. Однако, уровень запрошенной суммы где-то характеризует и уровень лиц, взятых сегодня под стражу.
Конечно, Скотланд Ярд этот аспект не интересует вовсе, но есть силы, которым русские могут быть полезны. Инспектор Форестьер готов потратить несколько часов на разговор с господином Фрунтиковым и, если тот окажется интересным человеком, передать его в иные сферы.
Английской тюрьмой русского не запугать. Особенно если этот русский в «пирожок» двумя пальцами сминает медную монету в три копейки. Если он с наганом в руке и с бомбой в кармане прошёл 1905-ый год. Если он не был сломлен Владимирской пересыльной тюрьмой и сибирской ссылкой. Если и сегодня под его началом пусть десяток, но каких! — боевиков. Правда, не в Лондоне. Пусть так. Но сила, жизненный опыт и дух Фрунтикова при Фрунтикове и остался.
— Господин инспектор! Не трудитесь меня пугать каторгой. Я имею опыт побега из Минусинска! Хотите знать, имею ли я какую-либо ценность для некоей могущественной силы? Я знаю только одну могущественную силу — политику. Что бы нам с вами не путаться в терминологии, скажу, что для меня означает это слово. Политика — это искусство достижения и удержания власти. Власть и политика — сиамские близнецы, они неразрывно связаны друг с другом, они не существуют в отрыве друг от друга. И основаны они на способности организации масс. Разрешите представиться: я, Фрунтиков Фёдор Андрианович — политический деятель. Я — лидер комитета партии социал-революционеров, правда, пока уездного масштаба. Наша партия в оппозиции к российской официальной власти. В 1905 году я командовал двумя сотнями боевиков. Сегодня в моих руках Кизил-Арватский уездный участок Средне-Азиатской железной дороги. Ни один машинист, ни один кочегар не выйдет на работу без моего разрешения. Мне не в силах помешать ни царские жандармы, ни казачьи полки. Когда я отдаю команду «бастуй, ребята!», останавливаются поезда, прекращают работу локомотивное и вагоноремонтное депо, на улицу выходят протестующие рабочие, их жёны, матери и дети! Если вы в силах — наведите справки в Кизил-Арвате. Вам расскажут, кто такой Фрунтиков! Я не знаю, кто и где гробанул эти чёртовы векселя, но меня на месте экса не было. Я впервые покинул Россию. Деньги, которые я предполагал получить, были бы использованы в политических целях. Мы могли бы быть союзниками, а не врагами!
Где-то на середине этого энергичного монолога в камеру для допроса незаметно вошёл пожилой офицер в военно-морской форме Великобритании. Он присел на стул у стены и дал знак Форестьеру продолжать допрос. Сбившийся было переводчик продолжил свою работу.