— Пить!
— Пришёл в себя? Пей, это холодный чай. Быстрее на ноги встанешь. Выпил? Оставь пиалу. Повернись ко мне спиной. Руки назад!
Карасакал всмотрелся в своего бывшего пленника. Кудашев был уже в мундире. Полевая сумка оттягивает плечо. В ней «Кольт» и «Браунинг», затворы от «Берданок», тюбетейка, набитая золотом.
Ещё минута, и руки Карасакала связаны.
— Ты нарушаешь наш договор, русский! Бери золото, и дай мне уйти!
— Я не обязан тебе своим спасением, Карасакал. Мне пришлось работать самому. А ты, великий воин, только смотрел, как кролик, преданными глазами на своего господина! Я ничего тебе не должен, Карасакал! Теперь твоя жизнь и твоя свобода будут зависеть не только от тебя.
— Бог велик! — угрюмо закончил разговор Карасакал.
На козьей тропе послышались голоса.
— Долго ещё?
— Иди прямо, не останавливайся. Мальчишка сказал, прямо в саклю упрётесь!
Казаки! Ну, полдела сделано!
* * *
Через час отряд был готов выступить в обратный путь. И Карасакал, и Мак’Лессон были крепко приторочены к заводным лошадям. Были приняты меры к тому, чтобы задержанные не были опознаны случайными встречными, не смущали конвой своими взглядами либо речью.
Ждали командира. Ждали более двух часов.
В это время Кудашев обследовал самый большой скальный грот, отмеченный на плане Табиб-ага как «пещера Чуда Света». Он помнил из дневника отца о большой кольцевой шаровой молнии, охраняющей грот, и о мерах предосторожности, предпринятых Табибом-Ага. Поэтому Кудашев решил обследовать грот в одиночку, не подвергая опасности своих подчинённых. Свою одежду и оружие оставил в сакле. Следуя дневниковым указаниям, он нашёл грот без труда, но не смог в него войти без волнения. Чудо Света! Какое на самом деле оно?!
Спускаясь в чрево каменной стены, Кудашев легко и быстро прошёл освещённую дневным светом часть пути. Но вот с каждым шагом становилось всё темнее и темнее, но Чудо Света не спешило освещать ему дальнейшую дорогу. Возвращаться не хотелось, но пришлось. Он понял, Чуда Света в гроте нет. Что-то случилось. Впрочем, о такой возможности говорил и Табиб-ага. Вернувшись в саклю, Кудашев оделся по форме, проверил барабан своего «Нагана», спички, приготовил пару факелов.
Во второй раз путь в кромешную тьму пещеры занял вдвое меньше времени. Вот и овальный зал. Слабое пламя факела еле-еле выхватывает из темноты каменные стены, но не в силах высветить свод. Вот и плоский камень, описанный в дневнике. Но Чуда Света нет. Озоном и не пахнет. Скорее пахнет гарью. Кудашев споткнулся, поднёс к препятствию факел. Чёрными глазницами на него глянул обгоревший человеческий череп. Вот второй, третий… Да здесь их более десятка! На каменном полу валяется обгоревшее, оплавленное искорёженное чудовищным взрывом оружие, то что осталось от винтовок и сабель.