Постанывая, опираясь на Амангельды и Ашир-Клыча, Каракозов заглянул в трюм и присвистнул: трюм на четверть был залит морской водой. Это его не обескуражило. Последовал ряд команд, которые мгновенно исполнялись членами нового экипажа «Веры».
Первая помощь была оказана самому капитану. Силами Амангельды и его товарищей Каракозов был раздет. С груди капитана осторожно снято крепко обмотанное окровавленное льняное полотенце. Обнажилась колотая сквозная рана левой нижней части груди. Рана слабо кровоточила. В трюме в судовой аптечке нашлись вата, флакон йода, жестяная фляга со спиртом, несколько пакетов с бинтами в пергаментной непромокаемой обёртке. Следуя указаниям самого, Амангельды обработал раны и перевязал Каракозова.
— Крепче давай, крепче! Да не боись ты! — командовал Каракозов.
Вторым делом — короткий завтрак. На шхуне не осталось сухого хлеба, зато было много говяжьей тушёнки в жестяных банках — неприкосновенный запас. Пресная вода в закупоренных бочонках также не пострадала.
После завтрака — помощь самому судну. Такелаж сорванной грот-мачты был срублен. Судно выпрямилось.
Двое были поставлены к помпе и начали выкачивать воду из трюма, двое — с великим трудом вытянули тяжеленный промокший рулон брезента для ремонта косого паруса бизани.
— Что делать с мёртвыми? В море? — спросил Каракозова Амангельды.
Каракозов не ответил, ему стало плохо. Он лежал на верхней палубе в тени натянутого над головой брезента и бредил:
— Три тысячи шкурок… Отличный каракуль… Все пропало… Мирза — предатель! Бунт… На кого руку подняли! Пираты чёртовы!
Амангельды ладонью потрогал лоб Каракозова, встретился с озабоченным взглядом подошедшего Ашир-Клыча.
— Няхили? Ну, как? — спросил тот.
— Гызгын! Горячий! — ответил Амангельды.
— Умрёт?
— Не знаю!
— Если умрёт, что мы скажем потом людям?
— Скажем правду!
— Амангельды! Ты у нас курбаши, но не будь ребёнком! В трюме полно каракуля, на палубе будет шесть мёртвых персов и один богатый русский. Кто нам поверит? Будут бить, держать в тюрьме, а потом повесят! Лучше бы мы утонули вместе с каюком!
— Лучше бы мы не встречали Карасакала! Ты прав. Русского надо спасать, надо лечить! А мёртвых — в море, только надо что-нибудь тяжёлое к каждому.
Палубу и трюм очистили, как могли.
Парус на бизани наладить так и не сумели.
Каракозова поили пресной водой, время от времени давали водки. Каракозов пил, стонал, в забытьи ругался и на русском, и на татарском, но лучше ему не становилось.
Младший из товарищей — Батыр — сидел на бизани, молча плакал, прижавшись щекой к тёплому дереву мачты. Он-то первым и увидел вышедший из-за горизонта и быстро приближающийся паровой катер.