— Но без инсектоидов наша планета умрет. Нельзя нарушать и без того шаткое равновесие, — молил, падая на колени, пожилой человек, но в ответ получил лишь хлесткий удар по лицу и, скрывая слезы обиды и отчаяния, ушел исполнять приказ.
Тысячу раз он пожалел, что магическая клятва обязывает его выполнять распоряжения императора — безумца, готового уничтожить весь мир из-за испорченной кожи.
Наша с Сэпием идиллия закончилась резко и трагично.
Внезапно арахнид встрепенулся, мягко отодвигая меня от себя, и собрался куда-то бежать, но был остановлен нашими няньками.
— Нельзя. Ты ничем им не поможешь, только отнимешь нашу надежду на спасение, — проскрипел самый большой воин, блокируя своим большим колючим телом проход.
— Я должен попытаться. Их там слишком много. Если мы потерям этих воинов, то новое гнездо не успеет вырасти! — рвался Сэпий, безуспешно пытаясь сдвинуть с места воина.
— Нет. Не пущу, — упорствовал Тарион (тот самый воин).
— Что происходит? Объясните сейчас же! — закричала я.
Сэпий метался по нашей зале, не произнося ни слова, но Диззи мне рассказал: по земле прошла магическая дрожь, и тысяча инсектоидов ближайшего к нам роя пробивается через один из коридоров. Уже погибло три десятка арахнидов и сметены все ловушки, но сдержать прорыв пока не получается.
Я кинулась к воину, закрывающему проход.
— Тарион, миленький, родненький, ты ведь знаешь, что я маг жизни и сильный маг. Отвези меня туда, я смогу помочь им, поверь мне! — молила я арахнида, но в ответ услышала:
— Об этом не может быть и речи, Аллаида хрупкая. Мы не станем рисковать женщиной.
— Без меня гнездо все равно уже выживет, а без вас нет. К тому же меня будешь защищать ты и другие. Я смогу. Умоляю, поверь в меня, — со слезами на глазах сказала я.
Арахнид заходил жвалами, но присел, позволяя мне залезть к нему на спину.
— Нет! Я приказываю! Нет! — кричал Сэпий, которого сдерживали трое воинов и ткачики, но было поздно: Тарион с огромной скоростью понесся по коридорам.
Я уже не боялась упасть и разбиться, единственной моей мыслью было — успеть.
Когда мы ворвались в нужный коридор, от происходящего я немного растерялась: не было криков боли, которые, по моему убеждению, должны были сопровождать это чудовищное зрелище, только стоял хруст ломаемых конечностей и скрежет зубов о панцири.
От пола до потолка пространство тоннеля было заполнено отчаянно дерущимися арахнидами и жуткими тварями. Арахниды были гораздо сильнее, кроме того имели в арсенале ядовитые жвала и жала, но инсектоидов было слишком много. Они напирали, не обращая внимания на уже погибших собратьев, и каждый десятый доставал до пауков своими не менее ядовитыми зубами, отчего и без того уставшие воины корчились от боли, но продолжали сражаться.