Найдёнов замолчал. Сам налил себе в пиалу чаю. Взял из сахарницы кусочек коричневого тростникового сахара.
Абдулло Вахоб и пакистанец молча переглянулись. Тоже принялись за чай. Думали. Каждый о своём.
И тут дрогнули сами горы. С потолка сакли сначала посыпалась земля, потом закапала грязными каплями вода. Второй удар был серьёзнее. По стене, сложенной из каменной плитки и обмазанной глиной, пробежала трещина.
Сотрапезники поднялись на ноги. В комнату без стука вбежал моджахед.
– Что там, – спросил Абдулло Вахоб, – Воздух? Миги?!
– Не знаю, господин. Если бомбят, то далеко отсюда, где-то внизу. Может быть, просто землетрясение!
– Хорошо, иди.
Моджахед вышел. Пакистанец и Абдулло Вахоб уставились на Найдёнова. Найдёнов не прятал глаз. Его взгляда первым не выдержал пакистанец:
– Я слышал и запомнил твои слова, русский. Я решу, что нам делать, правда, не так быстро, как ты думаешь. Но и тянуть не буду. Утром узнаешь свою судьбу. Могу продать тебя в Кабуле, могу – в Пешаваре. Могу приказать отвезти тебя связанного к пещерам Большого Змея в ущелье Кафири. Там, если тебе повезет, умрёшь быстро и почти безболезненно. Не знаю, ещё не решил. Утром узнаешь. А пока будем отдыхать. Отдыхай и ты. Спать будем здесь, места всем хватит. Ковры чистые, подушки мягкие, одеяла тёплые!
Абдулло Вахоб дополнил:
– Если в Пешаваре от тебя откажутся, проклянёшь день своего рождения!
Постучал черенком ножа по чайнику. Вошел моджахед, поставил на ковер большой раскуренный кальян и блюдо с несколькими плитками серо-зеленоватого цвета. Свернул и унёс скатерть.
Найдёнов стянул с высокой кипы цветных стёганых одеял пару, принялся в углу комнаты мастерить себе ложе. Пакистанец колдовал у кальяна.
– Не хотите присоединиться, Александр Георгиевич? – на русском позвал Найдёнова Абдулло Ваход. – Гашишь нового, так сказать, урожая. Настоящий пакистанский «шан»! Горит, как сухой спирт. Гость привез. Здесь ни за какие деньги не купить. На продажу, как везде, навоз везут, лучшее дома оставляют!
Найдёнов, уже укрывшись с головой, пробормотал что-то невразумительное. Его больше не тревожили. Скоро комната наполнилась горько-сладким хумарным дымом. Найдёнов встревожился. Так, и сам на каннабис подсядешь! Пассивное потребление, конечно, не смертельно, но удовольствие от него ниже среднего. Выдержал под одеялом полчаса. Выглянул. Лампы были погашены. Кальян убран. Пакистанец и Абдулло Ваход спали на своих постелях в разных углах. Подождал без сна еще с часик.
Поднялся, подошел к окну. Ковры позволяли идти бесшумно. Окно открыть не удалось. Автомобильное лобовое стекло просто намертво вмазано в проём стены. Жаль, нет форточки. За окном темень. Застава без электричества. Светать начнет не ранее, чем через час. Пошел к двери. Провел ладонью, нащупал ручку. Что ж, будем надеяться, петли смазаны. Потянул дверь на себя. Страшный скрип заскорузлой кожи! Остановился, затаил дыхание. Всё в порядке. Относительная тишина. Тишина в доме. Не слышно присутствия людей. Но за стенами дома не шумит – ревет Чхот-Дарья. И дождь льет не каплями, не струями – водопадом от самого неба! Впрочем, этот сархад-пост и так стоит у самого неба. Для тех, кто внизу, в долине.