– Извините, господин. Баронесса и стражники, оставленные Полковником, задержали меня.
– Проворнее надо быть, проворнее! – взгляд его благородия упал на конверт. – Что это? Я не просил привозить никаких документов.
– О, это не документы. Баронесса просила вам передать. Я полагаю, это ее прощание с вами.
Барон никак не отреагировал на последние слова дворецкого. Вырвав конверт из его рук, старик приказал Джону затопить камин. Сам он расположился в единственном кресле почти посередине единственной комнаты в доме. То, что комната была и холлом, и спальней, и кабинетом, его благородие ничуть не смущало. Как всякий военный он всегда стойко переносил подобные неудобства. И если бы при топке камина эта комната не наполнялась неизменно дымом, барон, пожалуй, удостоил бы свое убежище более долгим визитом.
– Завтра же уеду из столицы! – заявил барон, собственноручно распахивая окно, поскольку Джон как раз вышел за новой порцией дров.
Вернувшись в кресло, его благородие вновь взял в руки уже распечатанный конверт и извлек его содержимое. Нахмурился. В конверт было вложено два листа: документ о разводе и письмо от Анны-Марии.
Ознакомившись с официальной бумагой, барон Грей негромко хмыкнул. Учитывая, какое обвинение ему предъявлено, он ожидал, что его супруга подаст на развод. Скорость подготовки документа немного удивила барона, но свои размышления на этот счет он решил отложить, пока не ознакомится с письмом:
«Барон, я знаю, вам удалось бежать из-под стражи. Я знаю, вам удалось укрыться от преследования.
Вы, верно, полагаете теперь, что спасены? Я не стану с этим спорить. Зная вас, зная вашу хитрость и размеры вашего состояния, глупо сомневаться в том, что вы не сможете купить себе свободу столько раз, сколько потребуется, чтобы покинуть страну и чувствовать себя в безопасности.
Однако смею вас заверить, что свобода ваша будет весьма условной. Да, вы не окажетесь в тюремной камере, холодной и сырой. Но наказание свое вы понесете. Не в четырех каменных стенах, но в клетке из ваших собственных сожалений вы будете отныне заключены…»
Барон Грей неопределенно хмыкнул. Покинув мягкое кресло, вдруг ставшее неудобным, он подошел к столу и оперся на него одной рукой, в другой продолжая удерживать лист бумаги.
«…Всю свою жизнь вы мечтали о власти, мечтали занять королевский трон, напрасно полагая, что имеете на него больше прав от рождения. Для достижения ваших целей вы распространяли клевету на его величество Эдуарда, критиковали его политику, подговорили некоторых дворян поддержать вас.