Таким образом, за столом Мэри оказалась в обществе отца и мистера Пламмера, который не отказался от приглашения и вел себя очень мило. Честно говоря, она предпочла бы видеть на его месте другого человека, но что поделаешь, пришлось удовлетвориться дружеской беседой с Чарлзом. Отсутствие Роберта, напротив, даже обрадовало девушку: рядом с ним Мэри вновь начинала чувствовать себя загнанной в угол, перепуганной нарушительницей установленного капитаном порядка. Хотя вслух, чтобы не расстраивать отца, она выразила надежду на то, что Роберт не задержится надолго и что они еще увидятся за завтраком.
Этой ночью многим из них не спалось. В темноте гостиничной комнаты не смыкала глаз Кэтрин, получившая короткую записку от Мэри с сообщением, что девушка обрела отца, и приглашением на обед к губернатору. В голове у нее роилось множество вопросов, ответы на которые можно было получить, увы, только завтра… Ворочался с боку на бок Чарлз, до сих пор не привыкший к мысли, что понравившаяся ему бедная компаньонка оказалась дочерью губернатора Бермудских островов, человека благородного и состоятельного… Сидел в своей каюте над раскрытым журналом, хмурил брови и грыз взлохмаченное перо капитан Айвор, размышляя, за какие грехи судьба послала ему очередное испытание и сколько их еще будет в его жизни… В полумраке своей спальни, при свете догорающей свечи, его отец вновь и вновь перечитывал строки, написанные умирающей возлюбленной, и уже не сдерживал слез… А Мэри в новой, чистой ночной рубашке стояла у окна, расчесывала волосы, слушала, как вдалеке тихо шелестит океан, и думала о том, что все-таки сделала правильный выбор и что потраченные ею усилия стоили того, чтобы, в конце концов, оказаться на этом острове, в этом доме и в этой семье. И что, быть может, однажды она сумеет обрести здесь свое счастье.
И только Стейн Норвуд уснул мгновенно, едва положив голову на подушку, и проспал до самого рассвета, пока короткий утренний сон не разбудил его. На протяжении многих месяцев он вообще не видел снов, каждую ночь ненадолго проваливаясь в абсолютную черноту, без звуков, образов и ощущений, но теперь словно пелена упала с глаз, чувства ожили, и перед ним возникла его жена, такая, какой он ее помнил: хрупкая, нежная, в светлом платье, с улыбкой поглаживающая растущий живот.
– La nouvelle vie est un don de Dieu, – негромко проговорила она и взглянула ему в глаза: – S'il te plaît, prends soin de ça.>25