— Папа!
Коля сидел на асфальте, уставившись в одну точку. Он не потерял сознания, и у него, как ему казалось, ничего не болело: просто не было сил встать и он сидел. Наверное, падая, он ударился головой, потому что в ушах звенело и все лицо было в крови.
— Спасибо, — сказал Коля как-то неуверенно.
— Папа!
Только теперь Коля понял, что это Марина, и, как было видно, это ему не понравилось.
— Ты как? — спросил Евгений Николаевич.
— Вроде нормально. Голова немного кружится.
— Наверное, надо «неотложку» вызвать. Я схожу.
— Нет, пожалуйста. А то, знаете, милиция.
Евгений Николаевич как-то об этом не подумал.
Милиция — это значит два часа в отделении, протокол, свидетели. Домой они придут уже ночью.
— Пап, — сказала Марина, — это Коля, мы учимся в одном классе. А это мой папа.
— Я понял. — Коля хотел улыбнуться, но улыбка вышла неубедительная, вымученная. — Спасибо, вы здорово меня выручили.
— Ну как, ходить можешь?
Коля попытался встать, но голова так кружилась, что он снова сел. Хотелось спать.
— Может, в травмопункт? Тут близко.
— Нет, я в порядке.
Евгений Николаевич не настаивал. Боялся, что дома узнают: вот, мол, в драку ввязался, и какой ты после этого отец?!
— Ладно, посиди немного, а потом мы тебя проводим.
— Я сам, что вы.
Это было глупо — что он, маленький? Но сил спорить у Коли не было. Поднявшись вместе с Колей на третий этаж, Евгений Николаевич и Марина отправились домой. — Вы извините, — сказал Коля, — я не хочу, чтобы мама вас видела. Испугается, вообразит неизвестно что, сами понимаете.
— Вот и ладно, — улыбнулся Евгений Николаевич. — Нам дома тоже влетит. Били-то просто так или задело?
— Вроде за дело. Так, пустяки.
— Пустяки, а чуть не убили. Ладно, иди, тебе лежать надо.
— Спасибо, что проводили.
— Пока, — сказала Марина и немного смутилась. — Поправляйся.
Марина видела: он на нее злится, потому что она знает, она одна знает, за что его били там, на площади.
— Слышишь… — Он как будто читал ее мысли.
— А?
— Ты Юле не говори, ладно? Это не то. Понимаешь… это само по себе, а велосипед тут ни при чем.
— Я понимаю. Пап, ты идешь?
— Ну, бывай. — Евгений Николаевич крепко пожал его руку, как будто они сто лет друг друга знали. — И смотри, тебе лежать надо.
Подождав, пока они уйдут, Коля отпер дверь и, не включая света, на цыпочках пробрался в ванную. Мама уже спала.