Мари, мы довольно нищи, но по Европе ездим вполне свободно.
Стыдно известным быть, неизвестным тоже, стыдно быть вообще,
в мыслях совпадая, чипом своим, зашитым поглубже в коже,
милых шокировать в первой декаде мая, плотные графики скотчем
соленым клея, чтобы забыть о планах на вечер вместе (у безыдейного
творчества есть идея, у безнадежности есть черви, пики, крести).
Скука нисходит на рядом лежащий город, на пешеходов и белые
паланкины, всё перемелется – будет мука, ты молод и не читают
сказки тебе Арины, по вечерам не ищешь Ковчег Завета, не для
себя, а так, совпаденье точно. Синяя шаль всегда на тебе надета, в
кране вода мучительна, но проточна.
Откуда такие фантазии, что плоть должна быть любима, что душа
должна быть любима, каждый волос и каждый грамм, балерина
рифмуется с пантомимой, пантомима рифмуется с «мимо», и все
твои искажения расписаны по годам. Вот здесь ты идешь в первый
класс с белым бантом и важным видом, усаживаешься за парту,
кто-то крадет твой пенал, а здесь вот тебе положено зачитываться
Майн Ридом, но мир для твоей погибели и то будет слишком мал.
Здесь кто-то берет тебя за руку и говорит о высоком, подразумевая
противоположное, что неясно пока, и здесь, как тебе положено,
зачитываешься Блоком, конечно, иронизируя над ним, но еще слегка.
А здесь ты иронизируешь над любым и над всеми скопом, над тем, кто
зовет на ужин и предлагает тост, над увитым плющом подоконником
и над сухим укропом, здесь ничего не кажется, мир запредельно
прост. Балерина рифмуется с тем фарфором, что стоял на буфете,
воплощая недостижимое прошлое, застигнутое врасплох, здесь тебе
говорят: «Ну будь, наконец, как дети, как все нормальные дети, кто
не мечтает, плох». Ты соглашаешься внешне, а про себя говоришь,
куда отправляться им бы, на какие площади в этот квадратный круг,
у всех твоих знакомых мало ли что не нимбы, и кто не мечтает –
твой незнакомый друг. А здесь тебе двадцать пять и думаешь: «Всех
скрутил бы (именно в роде мужском) ну просто в бараний рог, но
только при темпе таком откуда набраться сил бы, а всё остальное,
ну кто не мечтает – Бог», но где причина, где следствие, здесь не
совсем и ясно, кто не действует – не ошибается, осознает под конец,
что на коробке спичек надпись «Огнеопасно», и не венчает дело здесь
ни один венец. А здесь тебя берут за руку и ведут туда, где теплее,
где особенно сочные персики и особо красивый вид, и ты слушаешь